Бог Царства

Динамическое осмысление концепции basileia tou theou («царства Божья») сначала возникло в результате лингвистических и экзегетических исследований смысла это термина и вариантов его использования. Далее это динамическое истолкование — строго говоря — нашло свое отражение в теологии Евангелий, то есть в их учении о Боге.

Царство, о котором идет речь, — это Царство Божье, а не человеческое (basileia tou theou). Ударение падает не на первое слово, а на третье. «Мы всегда не считались с тем, что в учении Иисуса Его концепция Бога определяет все остальное, включая понятия Царства и Мессии» . Если Царство — это Божье правление, тогда любой аспект этого Царства должен брать начало в характере и действиях Бога. Присутствие Царства в этом мире надо понимать с учетом того, что представляет из себя уже совершающаяся Божья деятельность, тогда как грядущее Царство надо осмыслять как искупительное проявление Его царского правления в конце века.

Все это верно и по отношению к иудаизму. Царство Божье — это Его всеобъемлющее верховное правление. Он никогда не переставал быть Богом, царское провидение которого в конечном счете управляло всем существующим. Более того, Божье правление всегда и везде можно было узнать через закон, и в конце века Бог начнет действовать, чтобы утвердить Свое Царство. Возвещение Иисусом уже наступившего Царства означает, что Бог ради Своего народа начал Свою искупительную деятельность в истории. Это, однако, не упраздняет эсхатологического аспекта Царства, так как Бог, действовавший в истории в лице и миссии Иисуса, в конце века снова начнет действовать, чтобы явить Свою славу и спасительную силу. И настоящее, и будущее свидетельствуют о Божьем Царстве, так как и то, и другое — арена искупительной деятельности Бога.

Бог ищет

Этот тезис находит свое подтверждение в исследовании самобытной концепции Бога, содержащейся в учении Иисуса. Здесь мы сталкиваемся с поразительным фактом: то новое, что Иисус возвестил в Своем учении о Царстве, перекликается с той новизной, которая содержится в Его учении о Боге. Речь идет о том, что Бог в учении Иисуса — это Бог ищущий. Мы не склонны думать, что Иисус хотел сообщить какую-то новую истину о Боге. Бога надо познавать посредством опыта, а не через какое-то учение, которое можно сообщить. Это, однако, не исключает вопроса о том, какая концепция Бога отражена в учении и служении Иисуса. Бог пророков всегда активно действовал в истории, судя и спасая Свой народ. Что касается Бога иудаизма, то Он, удалившись от злого мира, более не осуществлял в истории никаких искупительных действий. От Него ожидали лишь заключительного искупительного действия, которое Он совершит в конце этого века, но до наступления этого момента Бог не вмешивается в историю.

Согласно учению Иисуса о Царстве Бог не только будет действовать в конце века, но Он снова, уже теперь, вершит в истории Свою искупительную деятельность. Бог вошел в историю так, как это не было известно пророкам, и вошел настолько, насколько они не могли предположить. Началось исполнение ветхозаветных обетований; стало совершаться мессианское спасение; Царство Божье приблизилось. В лице Иисуса Бог начал искать грешников и приводить заблудших в благословение Своего царствования. Одним словом, это был ищущий Бог.

Согласно некоторым исследователям взгляд Иисуса на Царство перекликается с учением раввинов, с той лишь разницей, что на место закона Иисус ставит религиозный опыт. Средоточием Царства Божья было внутреннее переживание Иисусом Бога как Отца. Его миссия состояла в том, чтобы донести этот опыт до других. Когда люди станут причастны этому опыту, Царство Божье и Его правление «придут» к ним. По мере того, как будет возрастать число приобщившихся к этому опыту, Царство Божье будет расти и шириться по всему миру.

Несмотря на то, что в данном истолковании содержится весьма важный элемент, который нельзя упустить, нам думается, что оно не соответствует истине, поскольку упускает из виду динамический характер Божьего Царства. Сутью вести и миссии нашего Господа было представление о Боге как ищущей (взыскующей) любви. Бог больше не ждал заблудших, чтобы простить их грехи: Он Сам стал их искать.

Все это было воплощено в миссии Самого Иисуса. Когда фарисеи укоряли Его за то, что Он нарушает принятые ими нормы праведной жизни и общается с грешниками, Иисус отвечал, что Его миссия в том, чтобы помочь грешникам (Мк. 2:15-17). Ведь именно те, кто знает о своей болезни, нуждаются во враче. Таким грешникам Иисус должен принести спасительное благовестие Царства. Он не отрицает, что они — грешники и не умаляет их вины. Он просто указывает на их нужду и помогает им.

Великая истина о Боге, ищущем грешника, подробно излагается в трех притчах, которые записаны в 15-й главе Евангелия от Луки и которые призваны к тому, чтобы дать ответить на укоры в том, что Иисус разделяет с грешниками дружескую трапезу. Иисус говорит, что Бог Сам замыслил искать потерявшуюся овцу, потерянную драхму, радостно встречать блудного сына, даже если он и не заслужил прощения. В каждой притче первый шаг за Богом: пастух ищет овцу, женщина метет комнату в поисках драхмы, отец страстно ждет, когда сын вернется домой. В притче о блудном сыне главный персонаж — не сын, а тоскующий по нему отец. Речь идет не столько о расточительности человечества, сколько о любви и милосердии Бога.

Бог Царства

Вселенское отцовство Бога видно в следующем высказывании Иисуса: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и горящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми, и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:44-45).

Это высказывание истолковывалось так: любить своих врагов надо потому, что Бог — Отец для всех, и, следовательно, ученики Иисуса должны любить всех людей, так как Бог любит всех, как Своих детей. Надо, однако, сказать, что такое истолкование привносит в данное высказывание нечто свое. На самом деле Бог является Отцом только для учеников Иисуса. Будучи добро, Он действительно посылает дождь на всех — праведных и неправедных — однако эту доброту нельзя смешивать с божественным Отцовством. Если далее следовать такой экзегезе, то надо будет признать, что Бог — Отец для всех сотворенных существ. «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их» (Мф. 6:26). Бог действительно заботится о птицах, однако Он делает это не потому, что является их Отцом, и равным образом Он наделяет Своими благословениями тех, кто не является Его детьми. Он Отец лишь для тех, кто ответил на Его взыскующую любовь и покорил себя Божьему Царству. Бог ищет человека не потому, что является его Отцом, а потому, что хотел бы стать таковым.

Вселенская отчая природа Бога видна и в притче о блудном сыне (Лк. 15:11-24). Считалось, что блудный сын — это каждый человек, который по своей природе — сын Божий и которому надо вернуться домой. Однако такая точка зрения не учитывала того факта, что любая притча — это история, взятая из повседневной жизни, чтобы проиллюстрировать основную истину, и, следовательно, не надо злоупотреблять теми подробностями, которые в ней содержатся. Наша экзегеза будет неверной, если мы скажем, что данная притча учит о том, что люди по своей природе — Божьи дети, поскольку в таком случае то же самое можно будет сказать и о бессловесных животных (Лк. 15:1-7). Основная истина всех трех притчей — истина о взыскующем Боге. Бог подобен тому, кто ищет пропавшую овцу, потерянную драхму, кто жаждет, чтобы блудный сын вернулся домой. Это притча об Отце, а не о сыне. Общий момент, объединяющий все три притчи — момент принадлежности: пропавшая овца принадлежит стаду, потерянная монета — имуществу домохозяйки, а блудный сын — дому своего отца. Истинное место для человечества — в доме Отца.

Все это говорит о потенциальном, но не актуальном универсальном отцовстве Бога. Когда блудный сын был на чужбине, его сыновство было ничем, пустым звуком. И тем не менее он принадлежал к дому Отца: «пришед в себя», он вернулся туда, где было его место. Таким образом, Бог не только хочет, но даже жаждет принять всех, кто тоже «придет в себя» и вернется к Отцу, чтобы вступить в радость отчих благословений.

Природу Бога-Отца исследовал Иеремиас. Нет никакого сомнения, что, обращаясь к Богу, Иисус использовал арамейское слово abba, пользоваться которым учил и Своих учеников. В посланиях эта арамейская форма обращения облачилась в греческое одеяние (см. Рим. 8:15; Гал. 4:6). Слово abba взято из речи детей и означает нечто похожее на наше «папа». Обращаясь к Богу, евреи не часто использовали это слово, так как оно звучало довольно интимно, и частое его использование могло показаться признаком неуважения. Иисус обращался к Богу как ребенок и тому же учил Своих учеников. Он запрещал в повседневной жизни употреблять слово «отец» как «титул учтивости» (Мф. 23:9); они должны были хранить его для Бога. Слово аbba означает новое отношение, основанное на доверительной близости, которой наделяет Иисус.

Бог судит

Несмотря на то, что Бог ищет грешника и дает ему возможность обрести дар Царства, для тех, кто отвергает этот благодатный дар, Он остается Богом справедливого возмездия. Забота о заблудших, которую Он имеет, не растворяет божественную святость в некую расслабленную доброту. Бог — это взыскующая любовь, но это и святая любовь. Бог — небесный Отец, и Его имя должно святиться (Мф. 6:9). Поэтому те, кто отвергает дар Царства, должны предстать перед Его судом.

Даже сам факт, что Бог — это взыскующая любовь, ставит человечество в затруднительное положение. Люди должны ответить на нее, поскольку в противном случае их ждет еще большее наказание. Бультман говорит о Боге как о Том, Кто приблизился к людям как «Требующий». Представ перед Иисусом человек предстает перед Богом и в силу этого должен принять определенное решение. Результатом будет или спасительное Царство, или суд.

Мысль о справедливом возмездии неоднократно звучит в благовестии Иисуса о Царстве. В проповеди Крестителя говорится о том, что наступление эсхатологического Царства будет означать спасение для праведных, но для грешников оно же станет огненным судом (Мф. 3:12). О том же учил и Иисус. Обратная сторона наследования Царства — это наказание вечным огнем (Мф. 25:34, 41). Тем, кто отказался войти в Царство и кто мешал другим войти в него (Мф. 23:13), Иисус сказал: «Змии, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну?» (Мф. 23:33). Сила Царства присутствовала и действовала в Иисусе, освобождая людей от рабства злу, и Бог не только дает свободное прощение кающемуся, но даже Сам ищет грешника, чтобы привести его к Себе. Если же человек становится настолько слеп, что уже, будучи не в состоянии отличить силу Божьего Царства от работы дьявола, считает Божье Царство дьявольским, он не получит прощения вовек и будет подлежать вечному осуждению (Мк. 3:29). Тех, кто пытался отвратить верующих от Божьего Царства, ждет ужасная участь (Мф. 18:6). Великая истина о Боге как о взыскующей любви не упраздняет Его праведности и справедливости. Смысл Божьего Царства заключается как в спасении, так и в суде.

В принципе эсхатологический суд Божьего Царства уже начался в служении Иисуса. Когда человек отвергает Иисуса и Его весть, решается его эсхатологическая судьба (Мк. 8:38; Мф. 10:32-33). Если, ходя по разным городам и возвещая Царство, ученики Иисуса были отвергаемы, им надлежало отряхнуть прах с ног своих, как бы являя собой притчу о наказании. Весть о том, что приблизилось Царство Божье вместо обетования становится угрозой. Город, не принявший учеников, ожидало ужасное наказание.

Иисус возвестил суд над городами, в которых Он проповедовал и совершал дела Царства (Хоразин, Вифсаида, Капернаум) (Мф. 11:20-24; Лк. 10:13-15). Надо сказать, что природа суда, возвещенного над Капернаумом, не совсем ясна. У Луки (10:14) и Матфея (11:22) грядущий суд над Хоразином и Вифсаидой описан в эсхатологических тонах, однако те же Лука (10:15) и Матфей (11:23), говоря о Капернауме, приглушают эсхатологическую окраску, просто подчеркивая, что этот возгордившийся город (который, кстати, был центром Иисусова служения в Галилее и не раз слышал весть о Царстве) низвергнется до ада. Несмотря на то, что Матфей все-таки привносит определенную эсхатологическую ноту (Мф. 11:24), очевидно, что в данном случае он имел в виду наказание, которое совершится в ходе истории, поскольку далее добавляет, что, если бы в Содоме были совершены те дела Царства, которые были совершены на улицах Капернаума, «он оставался бы до сего дня» (Мф. 11:23). Говоря о суде над Капернаумом, Иисус обращается к той горько-иронической песне, в которой у Исаии воспето падение Вавилона (Ис. 14:13-15) (хотя здесь нельзя говорить о прямой цитате).

Здесь мы имеем дело с важной особенностью, которую отмечают Матфей и Лука: суд над теми, кто отвергает Царство, совершается как в последний эсхатологический день, так и в ходе истории. Капернаум, вознесшийся в своей суетной гордыне, будет низринут до последней степени позора. Его постигнет та же участь, которая постигла Содом: угасание. В этом вся актуальность аллюзии на 14-ю главу Книги пророка Исаии: подобно Вавилону Капернаум будет разрушен. Как и пророки, Иисус мог рассматривать Божье наказание в историческом и эсхатологическом ракурсах. Разрушение Капернаума будет судом Божьего Царства.

Не впервые Иисус говорил о суде в историческом ракурсе. Во многих Его высказываниях говорится о суде над Иерусалимом и его обитателями за их слепоту и неспособность признать предложенное мессианское спасение. Иисус оплакивает Иерусалим, потому что он отверг дар Царства (Мф. 23:37-39; Лк. 13:34-35). Образ птицы, собирающей своих птенцов под крылья, заимствован из Ветхого Завета (Втор. 32:11; Пс. 18:8; 37:7); о еврее, обратившем язычника, говорили, что он принес его под крылья Шекина (присутствия Божья). «Смысл довольно простой и заключается в приведении людей в Божье Царство». Неприятие будет означать, что «оставляется дом ваш пуст». Не совсем ясно, идет ли речь о храме или об израильском государстве, однако и в том, и в другом случае смысл не меняется, поскольку и храм, и еврейское государство всегда существовали и гибли вместе. Поскольку дар Царства отвергнут, Бог оставит Иерусалим и храм и предаст их запустению (тот самый Иерусалим, который евреи считали столицей искупленного мира, и храм, считавшийся единственным святилищем человечества).

Эта мысль повторяется у Луки (Лк. 19:41-44). Иисус оплакивает Иерусалим, потому что тот «не узнал времени посещения твоего». В этом слове (episcope) отражается пророческая идея о Боге, посещающем Свой народ. В данном высказывании говорится, что Бог по благодати Своей посетил Иерусалим в служении Иисуса, чтобы принести ему мир. Царство Божье приблизилось к Израилю в благодати и милосердии, однако Израиль отверг дар милосердия и выбрал путь, ведущий к беде. Катастрофа представляет собой наказание в истории, несущее городу смерть и разрушение.

Нет необходимости рассматривать другие высказывания о том историческом наказании, которое должно обрушиться на Иерусалим (Лк. 21:20-24; 23:27-31) и храм (Мк. 13:2; ср. 14:58; 15:29). Уайлдер прав, говоря, что Иисус мог воспринимать будущее двояко. Порой Он описывал грядущее наказание в ракурсе скорого земного (исторического) потрясения, а порой — как апокалиптическое трансцендентальное событие. И то, и другое является Божьим наказанием, которое обрушится на Израиль за то, что тот отверг Божье Царство. Бог снова начал действовать в истории. Он пришел к Своему народу в служении Иисуса, чтобы принести ему благословения Своего Царства, однако если этот дар с презрением отвергают, грядет суд: как в самой истории, так и эсхатологический. И тот, и другой — суды Божьего царского правления.