Общий взгляд на средние века

Три параллельные средневековые культуры: византийская, арабская и западноевропейская

Если оставить в стороне Индию и Китай, как два обособленных исторических мира, и сосредоточить все внимание на том историческом мире, который образовался в азиатских, африканских и европейских странах, окружающих Средиземное море, и который был объединен в большей своей части Римской империей, то в первом периоде средневековой истории эти страны, продолжавшие и потом быть главною ареною всемирной истории, окажутся распределенными между тремя обособленными культурами, из которых каждая имела свой особый характер, свою особую судьбу. Эти культуры суть византийская, арабская и западно-европейская, называя их в порядке, в каком они достигали наибольшего своего развития. Две из этих культур, византийская и западноевропейская, были христианские, но они были разъединены происшедшим в IX—XI вв. разделением вселенской церкви на восточную и западную, третья же культура, арабская, составила особый и в религиозном отношении мир — мусульманский. Таким образом, распадение христианского мира в Европе на греко-восточную и римско-католическую церкви и отторжение от этого мира азиатских и африканских областей бывшей Римской империи новой религией, исламом, появившейся в VII в., являются исходными пунктами обособления трех культур, а то обстоятельство, что каждая из них имела свой особый вероисповедный характер, само по себе в высшей степени характерно и вообще для средневековья, как большого исторического периода с преобладанием религиозного начала в жизни общества. Конечно, не одна религия была основою этого распадения объединенного Римом исторического мира, но и чисто политические условия, и причины культурного и экономического свойства. В конце IV в. Римская империя распалась на восточную и западную половины, очень между собою несходные во многих отношениях. На Западе, мы видели, преобладал романский элемент, на Востоке — греческий, и, кроме того, в экономическом отношении Восток стоял впереди Запада. Это было и во времена развития финикийской и греческой торговли, и в эпоху эллинистических царств и образования римской державы, и позднее, при империи. Перенесение политического центра из Рима в Византию было как бы признанием первенства Востока сравнительно с Западом, и Восток доказал большую свою живучесть, сохранив старую римскую государственность в то самое время, как на Западе в течение V в. по Р. X. эта государственность прекратила свое существование. В то самое время, как Византийская империя, продолжавшая официально называться Ромейской (т. е. Римской), сохранила форму абсолютной монархии с бюрократической централизацией, т. е. политическую форму, утвердившуюся в постепенно-античной Римской империи, и даже воскресила в своем строе традиции эллинистических царств и даже деспотий древнего Востока, на Западе произошло полное крушение древних учреждений с возвращением общества к более примитивным формам быта, и на месте Римской империи возникло несколько «варварских» королевств, имевших уже совершенно особый политический и социальный строй. На Востоке, как-никак, поддерживались в средние века и торговля, и промышленность, которые на Западе в начале этого периода пришли в страшный упадок. Все это привело не только к варваризации Запада, но и к обособлению его от Востока. Так дело было в Европе, где, однако. Запад на равной ноге с Востоком распространял выработанную античным миром культуру и христианство в тех странах, которые раньше лежали за пределами всемирной истории. Культурные влияния, шедшие из Рима и романизированных областей Запада, захватили все страны за рейнско-дунайской линией с населением германским, а отчасти и славянским, не считая племен второстепенного значения — мадьяр, литовцев, финнов. Наоборот, на Балканском полуострове и далее на севере, за нижним течением Дуная, а также в странах между Черным и Балтийским морями, где образовалось Русское государство, возобладала Византийская культура. И новые народы, следовательно, вступившие в первом периоде средних веков на поприще всемирно-исторического процесса, с самого начала распределились между двумя обособленными культурами, образовавшимися в Европе. Хотя и не вполне точно, но в достаточной все-таки мере верно один из этих миров обозначается, в смысле своего этнографического состава, как романо-германский, другой — как греко-славянский: главными народами западной культуры были те, которые происходили или от романизированного населения римских провинций Запада, или от древних германцев, тогда как главными народами византийской культуры были, кроме самих греков, народы происхождения славянского; неточность же названий «романо-германский Запад» и «греко-славянский Восток» заключается в том, что к западной культуре примкнула и значительная часть славянства (чехи и поляки), а под влиянием культуры византийской была часть, хотя и не особенно, впрочем, важная, племени романского (румыны).

В то время, как в Европе формировались оба эти средневековых исторических, культурно-обособленных мира, почти все азиатские и все африканские области бывшей Римской империи были отторгнуты от христианства арабским завоеванием, результатом которого были образование на громадной территории от Инда до Атлантического океана новой мировой державы, Арабского халифата, и утверждение на всем этом пространстве господства третьей после буддизма и христианства мировой религии, ислама. Арабский халифат своими размерами превзошел саму Римскую империю. Если мы сопоставим исторические карты древней Персидской державы, монархии Александра Македонского и Римской империи с историческою картою халифата*, то увидим, что в сторону востока халифат простирался до тех же пределов, какие раньше имели Персидское царство и монархия Александра Великого, а в сторону запада — до крайних пунктов прежней Римской империи. Эта громадная держава быстро возникла, но скоро, однако, стала распадаться, положив тем не менее начало третьему историческому миру средних веков, магометанскому. В то время, когда европейский Запад был еще, как говорится, погружен в варварство, и единственной хранительницей древнего образования была Византия, в халифате произошло замечательное культурное развитие, правда, тоже недолговечное, но тем не менее не прошедшее совершенно бесследно с всемирно-исторической точки зрения. Рассматривая ближе происхождение средневековой арабской культуры, которая одно время, несомненно, стояла выше европейской,— не говорю: западной, но даже во многих отношениях и византийской, — мы неизбежно приходим к тому выводу, что источник арабской культуры был все-таки, в конце концов, греческий. Завоеватели-арабы весьма быстро подчинились культурному влиянию эллинизированных областей Византийской империи, которые они подчинили своему политическому господству, и все развитие их собственной культуры произошло таким образом на греческой основе. Многое из того, что было в этой основе позабыто Византией или отринуто, арабами было воспринято, и в истории средних веков был такой момент, когда мусульманская культура играла даже роль посредницы между западноевропейскою мыслью и греческим умственным наследством. Достаточно именно вспомнить, что в эпоху возрождения на Западе философии (в форме так называемой схоластики) Аристотеля там изучали в латинских переводах, сделанных с переводов арабских, и с толкованиями арабских же ученых. Этот знаменательный факт свидетельствует также и о том, до какой степени в самой Европе в эту эпоху были разобщены в культурном отношении Запад и Византия, из которой только позднее, в эпоху так называемого классического возрождения, настоящий греческий Аристотель был впервые принесен на Запад.

* Такое сопоставление читатель может найти на первой таблице карт, приложенных к моей книжке «Главные обобщения всемирной истории».

Распадение единого исторического мира на три обособленных культурных мира

Рассмотренное разобщение романо-германского, греко-славянского и мусульманского миров было, конечно, регрессом по отношению ко всему предыдущему ходу всемирной истории, совершавшемуся совсем в ином направлении, именно в смысле сближения и объединения. На Востоке шла непрерывная объединительная работа истории: за Египтом и Ассирией, оспаривавшими между собою власть над сопредельными с ними странами, выступила Персия, которая на двести лет дала Востоку политическое единство; завоевания Персидской монархии Александром Македонским, а эллинистических царств, образовавшихся из его державы, Римом объединили историю Востока с историей Европы и в культурном, и в политическом отношении, и это объединение продолжалось около тысячи лет,— столько именно времени прошло от завоевания Александром Македонским Востока до перехода его под власть арабов, беря, например, моменты двух завоеваний Египта — Александром в 332 г. до Р. X. и халифом Омаром в 641 г. по Р. X. Арабский халифат сыграл великую объединительную роль на средневековом Востоке, но за счет прежнего греко-римского объединения. Отторжение исламом в VII в. азиатских и африканских областей от христианства, как прямого наследника античной цивилизации, было умалением прежнего главного исторического мира. Правда, в Европе он расширился, включив в свой состав страны, лежавшие за рейнско-дунайской линией, но зато здесь он распался на два отдела, между которыми культурные связи сильно ослабели. Симптомами этого обособления были судьбы греческого языка на Западе и латинского на Востоке. В римскую эпоху истории античного мира установилось изучение греческого языка на Западе, как языка высшей культуры, а на Востоке латинский язык сделался вслед за тем языком официальных актов правительства, или государственным языком, как говорится в настоящее время. В средние века произошло падение греческого языка на Западе и латинского на Востоке, и разделение церквей нанесло особенно сильный удар культурному взаимодействию обеих половин Европы. Конечно, полного прекращения сношений между этими двумя половинами европейского, христианского мира не могло произойти, но они донельзя сократились и сузились, тем более, что сам Запад, если можно так выразиться, раскрошился на мелкие политические тела, и общие интересы совершенно отступили в них на задний план перед местными.

Культурный кризис в конце античного мира

Регресс был не в одном этом, но и в самом характере средневековой культуры. Уже в последние времена Римской империи общее направление духовной культуры античного мира было отклонением от того светского и научного направления, какое приняла греческая философская мысль, и от тех идей и методов, в которых выразился весь дух античной цивилизации, как первой во всемирной истории стадии постепенно совершающегося освобождения человеческого ума. Отклонение это происходило в такую сторону, что мы не можем не видеть в этом явлении возвращения всемирной истории к пережитым уже фазисам культурной эволюции, на которых остановился древний Восток, не видеть в нем, отклонении этом, влияния Востока с его мистицизмом и догматизмом на греко-римский мир. Распространение восточных культов в империи и религиозный синкретизм, о котором говорилось в конце предыдущего очерка, равно как отмеченное там же возникновение неоплатонической философии с ее особым интересом к древним мифам и многие другие однородные факты свидетельствуют нам о глубоком процессе, совершавшемся в греко-римском обществе, о процессе ослабления светской культуры, о процессе усиления культуры религиозной, а в этом-то и заключалось возвращение к восточной по характеру своему цивилизации, в этом-то и состояло вторичное влияние Востока на европейский мир. Распространение и утверждение христианства придало этому культурному кризису лишь особую окраску, но не христианская проповедь к нему привела. Встреченное враждебно представителями античной культуры, оно само стало в неприязненные отношения не только к греко-римскому язычеству с его грубыми суевериями и безнравственностью, но и ко всей культуре, связанной исторически с этим язычеством. В эту последнюю эпоху истории античного мира, когда на него, так сказать, уже надвигалось средневековье с его исключительно религиозной культурой, во всей Римской империи литература, искусство, наука, философия светского характера все более и более падают и в чисто римской, и в греческой половинах империи, и все лучшие умственные силы уходят на служение церкви, в недрах которой образованность получила главным образом теологический характер, в народных же массах господствовали разные восточные суеверия, которых не в силах было истребить и само христианство. В самой церкви умственные силы направились скоро на разрешение превышающих человеческий разум догматических вопросов, что породило целый ряд ересей, а вместе с ними и страшные внутренние смуты, во время которых все более и более развивалась религиозная нетерпимость. В богословские споры стала затем вмешиваться и светская власть. Теологический догматизм мало-помалу сделал невозможным существование свободного исследования. С Востока же проник в греко-римский мир и аскетизм, сделавшийся в средние века главным принципом морали. Античный человек все цели своего существования полагал в земной жизни, но для аскетического взгляда земная жизнь должна была являться не чем иным, как приготовлением к загробному существованию, и это наложило свою печать на все средневековое миросозерцание Оно было общим в Европе одинаково и Востоку, и Западу, и характеристика средневекового католицизма, которую мы дадим ниже, с успехом может быть обобщена и для понимания аналогичных культурных черт и в восточной половине Европы. Например, высшим продуктом умственной деятельности в средние века считается схоластика, только отрешившись от которой новая Европа двинулась вперед в области научного и философского мышления. Мы привыкли смотреть на схоластику как на исключительно западно-европейское историческое явление, но на самом деле с тем же самым умонастроением, которое породило схоластику, мы встречаемся и в Византии, и у арабов. Если ч то и давало последним перевес в средневековом культурном развитии, то это были черты, наименее свойственные настоящей, наиболее верной своим принципам схоластике, именно независимость мысли от внешних авторитетов и интерес к реальному миру. Эти две черты были особенно присущи греческому гению, и от возрождения их в новой европейской культуре пошло все то умственное развитие, которое привело к современным философским идеям и научным знаниям; средневековое же миросозерцание осуждало оба эти источника всякого движения вперед в области интеллектуальной жизни. Заслуга арабской цивилизации в том и заключалась, что в ней, кроме схоластики, развивались и положительные знания, бывшие в пренебрежении у византийцев, а тем более в Западной Европе.

Особенная важность западноевропейской истории

Выражаясь образно, главное русло всемирной истории, образовавшееся из слияния нескольких древних цивилизаций, было и широким, и глубоким, но мало-помалу оно стало, если в общем и не суживаться, то мельчать и вместе с этим разделилось на три отдельных русла. Который же, спрашивается, из этих трех рукавов великой реки, из этих трех сузившихся вследствие своего разделения течений, должен рассматриваться как главный рукав, как течение, заключавшее в себе всю будущность цивилизации? Ответ на этот вопрос может быть получен при самом беглом взгляде на судьбы трех средневековых культур, о которых шла у нас речь до сих пор в этом очерке. Арабская цивилизация была лишь блестящим эпизодом без прочного значения во всемирной истории: под ее влиянием совершалось культурное развитие целого ряда народов, которые оказались не в состоянии воспринять все то жизненное, что заключалось в арабской цивилизации ее блестящего периода, и в результате получилось то, что все мусульманские страны до сих пор находятся вообще на ступенях духовной культуры и социально-политического быта, на которых стояли царства древнего Востока и стоят Индия и Китай (между прочим, тоже бывшие в средние века затронутыми мусульманством). Нет, не здесь было главное русло всемирной истории. Оно не было и в средневековой истории Восточной Европы, которой даже пришлось испытать на себе мусульманское иго в лице наихудших представителей из всех последователей ислама: в ХШ в. установилось над большею частью Руси татарское владычество, в XIV под ударами турок пали балканские славяне, в XV и Византийская империя сделалась добычей этих азиатских завоевателей. Главным руслом всемирной истории в средние века оказалось западноевропейское развитие, которое на первых порах было как раз самым суженным и самым обмелевшим. Факт обнаруживается, однако, только в конце средних веков, когда Запад выходит из своего обособления и, отрешаясь от средневековых традиций, вступает на новый путь культурного развития. Открытие западными народами, в конце XV в., нового материка, Америки, и морского пути в Индию вокруг Африки, а в начале XVI в. и появление их кораблей на Великом океане полагают начало океаническому периоду всемирной истории, в котором Европа приобретает положение главенствующей части света на всем земном шаре. С другой стороны, в Западной Европе возобновляется к тому же времени давным-давно прерванная нить свободного развития в области жизни и в области мысли, причем передовые умы обращаются к изучению полупозабытой и даже сделавшейся совсем непонятной в средние века античной культуры, в которой они находят опору своим новым стремлениям. Наконец, в этот же новый период всемирной истории, в котором и мы живем, западноевропейская культура широко распространяется вне своих географических границ, все более и более подчиняя себе отдельные народы всего земного шара. В Европе культурные традиции Византии заглохли и иссякли, и те народы, которые под ее культурным влиянием приобщились ко всемирно-исторической жизни, живут теперь и развиваются в тесном общении с западной цивилизацией, все более и более делающейся поэтому цивилизацией общеевропейской. Так как, однако, эта цивилизация господствует и в Америке, и в Австралии и получает все большее и большее распространение в Азии и в Африке, то ей предстоит в будущем сделаться цивилизацией всемирной и общечеловеческой.

Я нарочно позволил себе забежать несколько вперед и мимоходом высказать мысли, которые получат более подробное обоснование и дальнейшее развитие в своем месте, чтобы этим беглым взглядом, брошенным на историю собственно нового времени, объяснить, в каком смысле из трех средневековых культур следует отдать предпочтение — с всемирно-исторической точки зрения — культуре западноевропейской. Пусть в начале средних веков история Запада получает характер самого резкого регресса и в экономическом, и в культурном, и в политическом смысле, как абсолютно, так и по сравнению с тогдашней Византией, но в дальнейшем своем развитии западные народы, одно время остававшиеся также значительно и позади стран арабской культуры, опередили все остальные части исторического человечества. Поэтому и мы в общей характеристике средних веков, как особого большого отдела всемирной истории, должны преимущественно иметь в виду Западную, романо-германскую Европу. Если есть какой-либо смысл в фантастическом представлении истории человечества, как переселения «всемирного духа»*, с каждым новым шагом его развития, из одного народа или из одной части человечества в другой народ, в другую часть, то мы можем сказать, что от греко-римского мира этот дух был воспринят именно Западною Европою, которая хранила его у себя до того момента, когда и другие части человечества сделались — своим предыдущим развитием — способными его воспринять.

Взаимные отношения мусульманского Востока и христианской Европы в средние века

Чтобы покончить с вопросом о трех культурных мирах средневекового периода всемирной истории, мы бросим еще взгляд на взаимные отношения этих трех миров за рассматриваемый период. Одним из наиболее крупных явлений средневековой истории нужно признать борьбу мусульманского Востока с христианской Европой. В этой борьбе, рассматриваемой с самой общей точки зрения, ислам был наследником прежних азиатских царств, стремившихся к завоеваниям в областях европейской культуры. Натиск Азии на Европу начался за пять веков до Р. X. и в общем был натиском варварства на более высокую культуру с тех пор, как Европа стала опережать Азию в цивилизации. В V в. до Р. X. греки отразили персидское нашествие, а с IV в., в македонскую и римскую эпохи, даже Европа господствовала в Азии. Однако у Римской империи здесь был опасный враг в лице Парфянского (позднее Ново-Персидского) царства, образование которого было азиатской реакцией против европейских культурных влияний. В византийские времена азиатское варварство усилило свой натиск на тогдашний цивилизованный мир, но Персидскому царству, которое стремилось расширить свои владения за счет Восточной Римской империи, положили конец арабы, которые, создав новую политическую силу к Азии, халифат, вместе с тем восприняли воинственную политику своих предшественников, персов, и еще более усилили натиск азиатского Востока на Европу и ее владения в самой Азии. В состав халифата вошли, как мы знаем, почти все бывшие римские владения в Азии и все без исключения римские провинции в Африке, но, не ограничившись этим, последователи ислама стали нападать и на Европу. В начале VIII в. они завоевали

Испанию (711) и надолго в ней утвердились: только постепенно христиане отвоевали у «мавров» этот большой полуостров Южной Европы, и лишь в конце XV в. пало здесь последнее магометанское владение, Гренада.

Из Испании, в первой же половине VIII в., сделано было арабами нападение на Галлию, в которой уже сложилось государство франков, но здесь счастливые победители стольких стран и народов потерпели сильное поражение (732 г.), и христианский мир на Западе был спасен от мусульманского завоевания. Но «сарацины» и после этого продолжали тревожить Западную Европу на островах и берегах Средиземного моря. После распадения монархии Карла Великого, бывшей восстановлением Западной Римской империи, они нападали на южное побережье Франции, где строили даже укрепления, нападали на Южную Италию и в своих набегах доходили до Рима, а в Сицилии и Сардинии им удалось даже утвердиться и на продолжительное время. То же самое происходило и с восточной стороны. В VIII в., бывшем эпохой борьбы между халифатом и Византией за обладание Малой Азией и Архипелагом, арабы подступали к самой столице Восточной империи, и ей грозила опасность быть ими захваченной.

Сначала Европе приходилось только обороняться, но с XI в. она делает попытку перейти в наступление. В середине XI в. западные рыцари отвоевали у сарацинов Сицилию и южную Италию, и к этому же времени относится образование христианских государств на Пиренейском полуострове. Но самое замечательное событие эпохи — это крестовые походы, двухвековая (1096—1291 гг.) борьба христианской Европы с мусульманским Востоком, которая была уже наступлением Европы на Восток и потому имела громадное историческое значение во взаимных отношениях мусульманского и христианского миров.

Перед началом крестовых походов первенство в мусульманском мире — на развалинах великого халифата — перешло от арабов к туркам. Новый народ завоевателей, сменивший арабов в политическом господстве, но не сумевший поддержать выработанной арабами культуры, был столь же опасен для византийских владений в Азии, как и арабы. Опасность со стороны турок заставила Византию просить против них помощи у Запада, и это было одною из причин крестоносных предприятий романо-германского мира против мусульманского Востока. В крестовых походах в ХII—ХIII вв., как в сложном узле, переплелись отношения западноевропейские, византийские и мусульманские, и в этом заключается их всемирно-историческое значение. Непосредственной цели своей — отвоевания у неверных гроба Господня — крестовые походы не достигли, но они имели громадные политические последствия. Прежде всего, эта борьба расшатала Византийскую империю. Крестоносные ополчения одно за другим двигались через ее европейские владения, что оказалось для нее политически опасным. В первой половине ХIII в. (1204— 1261 г.) Византийская империя даже переставала существовать, и на ее месте была основана западными крестоносцами так называемая Латинская империя. Разделенная в вероисповедном отношении на православный Восток и католический Запад, христианская Европа не обнаружу ли большой солидарности в борьбе с мусульманством. С другой стороны, крестовые походы усилили религиозный фанатизм турок, которые, в конце концов, отразивши сделанное на них нападение, с удвоенной энергией стали продолжать свой натиск на христианство. В эпоху крестовых походов наследниками турок «сельджукских» сделались в Азии турки «османские», которые, постепенно завоевав Малую Азию, в середине XIV в. утвердились в одном пункте и на европейском берегу Дарданелльского пролива. Отсюда ими было предпринято завоевание всего Балканского полуострова, который и сделался их добычей в XV в.: в 1389 г. пало царство Сербское, в 1453 г. завоеван был турками и самый Константинополь. В первой половине XVI в. турки подчинили себе и большую часть Венгрии, откуда долгое время грозили всей Средней Европе.

Таковы были в общих чертах взаимные отношения христианского и мусульманского миров в средние века. Западная половина Европы оказалась более счастливой, чем восточная: в то самое время, как падает последнее мусульманское владение в Испании, весь Балканский полуостров делается добычею мусульман, грозящих отсюда в следующем веке независимости центральных частей Европы.

Средневековые отношения в самом мусульманском мире

Бросим еще общий взгляд на средневековые отношения в самом мусульманском мире. Мы уже упоминали об образовании арабами великой мировой державы, превосходившей своими размерами даже античную Римскую империю. Арабам не удалось, однако, поддержать единство своего халифата, и он мало-помалу распался на отдельные части.

Нами было уже отмечено и то, что временно у арабов происходило с большим блеском чисто культурное развитие, но и оно было недолговечно. В общем арабы сыграли только роль культурных посредников, оказавших влияние на западноевропейские народы при посредстве своих испанских и сицилийских единоверцев. Не забудем, что арабам мы обязаны нашими теперешними цифрами (индийского, впрочем, происхождения), алгеброй, многими знаниями и открытиями в областях естествознания и медицины, наконец, тем возбуждающим значением, какое имела их философия для средневековой схоластики на Западе, в которой таились зародыши всего дальнейшего отвлеченного мышления в Европе. Эпоха арабского владычества в Азии и Африке была кратковременной, и место их с XI в. заняли турки, которые принесли с собою во всемирную историю лишь одно варварство. Таким образом, Азия с Африкой в мусульманском периоде в конечном подсчете результатов не прогрессировала, а регрессировала, и этою стороною своей истории Азия повлияла и на восточную половину истории — на Балканский полуостров, который только в XIX в. стал возрождаться к культурной жизни, на Венгрию, которая в XVI и XVII вв. тоже находилась под турецким господством, наконец, на Русь, точно так же долгое время бывшую под игом мусульманского народа, но уже не турок, а монголов.

Указание на монгольское иго приводит нас еще к одному важному перевороту в Азии, имевшему всемирно-историческое значение и, в частности, оказавшему громадное влияние на весь мусульманский мир. В XIII в. в Азии появился новый народ завоевателей, именно монголы, которые на несколько десятилетий объединили в одну большую деспотию чисто восточного характера громадную территорию, охватывавшую южную часть Сибири, Китай, Тибет, Среднюю Азию, Иран и большую часть Передней Азии, а в Европе почти всю восточную половину теперешней России. Это объединение в политическом отношении было очень непрочным, — менее даже прочным, чем арабское, — но важно было то, что большая часть монгольских завоевателей приняла магометанство: это, конечно, сильно содействовало его распространению в Азии. (Еще раз отметим, что ислам проник вообще и в Индию, и в Китай, стоявшие и в средние века как бы особняком и «в стороне от большой дороги всемирной истории»). В конце средних веков знаменитым Тамерланом сделана была новая попытка объединения Азии под властью монголов и на этот раз притом за счет турок, в это самое время создававших свою мировую державу, но эта попытка со смертью основателя второго Монгольского царства окончилась неудачей. Хотя в битве при Ангоре (1402 г.) монголы и одержали верх над турками, однако это имело лишь то значение, что отсрочило на некоторое время тот окончательный удар, который турки собирались нанести Византийской империи.

В числе стран, подпавших под монгольское иго, была большая часть Руси. Только в 1480 г. — за двенадцать лет до падения Гренады — удалось ей окончательно сбросить с себя это иго.

Образование в средние века романо-германского и греко-славянского миров в Европе и их взаимные отношения

От отношений между христианской Европой и мусульманским Востоком переходим к образованию в самой Европе двух обособленных культурных миров и к их взаимным отношениям.

Мы уже упоминали, что еще в конце античной эпохи в Римской империи возникло разделение между эллинизированным Востоком и романизированным Западом. Распадение самой империи на две части в конце IV в. было как бы только политическим подтверждением культурного различия, а за культурным и политическим обособлением последовало и церковное, окончательно состоявшееся в IX—XI вв. В этот великий раскол христианства были втянуты и новые европейские народы, которые приняли свою веру или из Рима, или из Византии.

Хотя христианство и явилось как религия универсальная, общечеловеческая, но в нем рано образовались свои местные отличия, которые часто принимали национальный характер. Вообще религиозное чувство очень часто срастается с национальным патриотизмом, и принадлежность к известному вероисповеданию отождествляется с принадлежностью к известной народности, особенно когда ей угрожает какая-либо опасность извне от иноверцев.

Борьба за веру отцов поддерживала национальность христианских народов, находившихся под мусульманским игом, как это было, например, в Испании или на Балканском полуострове. Вероисповедное различие поддерживало национальную отдельность поляков и русских в одном и том же государстве и разделило одну из славянских народностей на два враждебных народа — сербов и хорватов. Национальное начало, как начало самостоятельности коллективных личностей, представляемых отдельными народностями, само по себе не разрушает религиозного единства, но в западной церкви последнее было понято именно в смысле полного отрицания прав отдельных национальностей. В то время как в восточной церкви утвердился принцип, в силу которого священное писание и богослужение давались народу на понятном ему языке, римская церковь допускала и для того, и для другого лишь один латинский язык. С другой стороны, религиозное единство православного Востока мирится с существованием автокефальных национальных церквей, но этого в самом принципе не допускает римский католицизм.

Взаимные отношения церкви и государства в обеих половинах Европы тоже складывались в средние века различным образом. До IV в. христианская церковь существовала в языческом государстве, причем это государство преследовало церковь, а церковь протестовала против языческого характера государства, и это приводило к полному разъединению политической и религиозной областей. В IV в. Римская империя сделалась христианской, и церковь получила государственное значение, но взаимные отношения государства и церкви сложились впоследствии различно на Востоке и на Западе. В то время, как в Византии светская власть всегда стремилась к подчинению себе духовной и могла осуществлять свои стремления, в католицизме установились обратные отношения, и церковь стала главенствовать над государством. Различие объясняется сохранением в Византии единства и силы государства и, наоборот, падением их на Западе в эпоху варварских королевств и феодального раздробления.

После разделения Римской империи на Восточную и Западную все романизированные провинции западной половины сделались добычею разных германских племен, основавших здесь свои государства, откуда мало-помалу римская культура вместе с христианством в его западной форме проникла и к тем германцам, которые оставались жить за Рейном и Дунаем. Несколько позднее на Византийскую империю стали нападать славяне, которым тоже удалось основать в некоторых ее областях свои царства, тогда как другая их часть, не переселяясь в пределы империи, тоже заимствовала их культуру с христианством восточного характера. В средние века и новое время в Западной Европе мы имеем дело с католическими народами романского и германского, отчасти и славянского корня, в восточной — с византийскими греками и с другою частью славян.

Романо-германский мир составил в Европе одно историческое целое, притом гораздо более объединенное, нежели другой мир, греко-славянский, в котором было гораздо меньше общей жизни, благодаря его большей географической разбросанности. В состав первого из этих двух исторических миров вошли из наций романских итальянцы, французы, испанцы и португальцы, из германских — немцы, голландцы, англичане и скандинавские народы, из славян — чехи, поляки, хорваты, из второстепенных же неарийских народностей — мадьяры и часть финнов. Что касается до политической истории Запада в средние века, то вкратце она сводится к следующему.

В V и VI вв. в отдельных областях Западной Римской империи образовалось несколько германских государств, из которых наиболее важное значение имели королевства вестготов в Испании, франков в Галлии, остготов, а после них лангобардов в Италии и англосаксов в Британии, причем из смешения пришельцев с романизированным населением большей части этих стран и произошли современные романские нации. Из всех этих государств наиболее важную роль играло франкское в истории Запада. Господство вестготов в Испании, а в Италии лангобардов, сменивших остготов, было непрочным, тогда как франки не только утвердились в самой Галлии, но постепенно распространили свою власть и вне этой страны. В конце VIII и начале IX вв. в состав Франкской державы входили, кроме основной ее области. Галлии, часть Испании, Северная и Средняя Италия и Германия до Эльбы; вдобавок и самые западные славяне должны были подчиниться влиянию этой громадной державы, которая как бы снова восстановила всю Западную Римскую империю. Эта была знаменитая монархия Карла Великого. Существование ее, однако, было непродолжительно, и в середине IX в. она распалась на три национальных государства: Италию, Францию и Германию. Тем не менее эта империя снова объединила Западную Европу в одно целое, и восстановленная Западная Римская империя и впредь считалась не прекратившей своего существования. Объединение западноевропейских национальных церквей под главенством папы в середине IX в. только еще более скрепляло это единство. Из всех государств, выделившихся в то время из монархии Карла Великого, главное значение получила Германия. В ее состав вошли на западе восточные области Галлии с их романским населением, на юге значительная часть Италии, на востоке западная окраина славянского мира, а кроме того, с середины Х в. германские короли сделались «римскими императорами», сама же эта монархия стала называться Священной Римской империей германской нации. В период, следовавший за распадением монархии Карла Великого на Италию, Францию и Германию, на ее области начали нападать со всех сторон грозные враги: сарацины, норманны (скандинавы) и мадьяры. Последние тревожили Германию с востока и на ее границах основали свое королевство Венгрию, на месте, где уже возникло первое большое государство западных славян — Великая Моравия. Офранцузившиеся норманны северной Франции в XI в. отвоевали у сарацинов Южную Италию и Сицилию, а кроме того, подчинили себе Англию, чем теснее связали их с остальным западным миром, Венгрия же, принявшая около 1000 г. католицизм, получила особое значение в жизни славянского мира, где тоже сделалась проводницею западных начал. Наконец, западная культура и, в частности, германское влияние распространились в эпоху крестовых походов по всему южному побережью Балтийского моря, где среди финских и литовских племен в начале XIII в. утвердились немецкие духовно-рыцарские ордена тевтонов и меченосцев. Вместе с германизацией самых западных славянских племен, полабских и поморских, шедшей из Священной Римской империи, это было началом непрекращающегося и поныне немецкого «напора на Восток» (Drang nach Osten). К западному же миру в эти времена примкнули возникшие около 900 г. скандинавские королевства: Норвегия, Дания и Швеция, принявшие католицизм между серединами Х и XII веков. Шведы приобщили к западной церкви и культуре Финляндию, как поляки, тоже принявшие католицизм, — Литву.

В Восточной Европе история имела в средние века иной вид. Сделанная Византией в VI в. при Юстиниане Великом попытка восстановить власть империи на Западе окончилась неудачею, и после завоевания лангобардами большей части Италии, отнятой Юстинианом у остготов, на Западе у Византии оставались лишь немногие части Италии, да и те были потом захвачены франками и сарацинами. В последующие века Византии самой пришлось отстаивать свои области в Европе от славян, массами вторгавшихся в пределы империи, селившихся в ней и даже основывавших там свои государства — Болгарское и Сербское, из которых сначала одно (в Х в.), а потом другое (в XIV в.) овладевало большею частью Балканского полуострова. История Болгарии и Сербии, то представлявших из себя византийские провинции, то бывших самостоятельными государствами, тесно связана была поэтому с историей Византии; в XIV же и XV вв. как сама греческая империя, так и славянские государства Балканского полуострова были завоеваны турками. В культурном отношении Византия оказала громадное влияние не только на соседних южных славян, но и на живших далеко от нее славян восточных, т. е. на Русь. В то время как южные славяне политически и культурно примыкали к Византии, а восточные тоже подчинились ее культурному влиянию, западные славяне, как только что было сказано, вошли в сферу распространения культуры западной и в политическом отношении вступили в более тесные взаимоотношения с германским миром. Немецкий «напор на Восток» и борьба славян с германизмом составляют поэтому одну из важных сторон средневековой и новой их истории. Первое крупное славянское государство на Западе, Великая Моравия, принявшая из Германии католицизм, встретило вражду со стороны немцев, которые и призвали в IX в. против этой славянской державы мадьяров. Названный народ основал в пределах западнославянского мира свое королевство, Венгрию, расширив уже к началу ХII в. его пределы до теперешних и подчинив западному влиянию территорию, на которой жили народности, уже приобщавшиеся к византийской культуре и даже отчасти временно находившиеся в политической зависимости от Константинополя (каковою была, напр., Хорватия).

Часть западных (и южных) славян вошла в состав Венгрии (словаки и хорваты); другая часть, именно полабские и поморские славяне, была завоевана Германией и германизирована, но двум западнославянским народностям — чехам и полякам — удалось основать самостоятельные государства. Чехия с самого начала государственного существования подчинилась Германии в качестве вассального княжества и приняла христианство из той же самой Германии, так что, даже сделавшись королевством, продолжала входить в состав Священной Римской империи немецкой нации. В такие же отношения к германскому миру стала и Польша. Поляки приняли западное христианство и одно время тоже находились в вассальной зависимости от Германии. Первоначально Польша стремилась овладеть всем северо-западным углом славянского мира до самой Эльбы, но здесь она встретилась с немецким напором на Восток и стала потом сама распространять свои владения в восточном же направлении. Только пользуясь временным ослаблением польского государства, немцы и оказались в состоянии подчинить себе родственных полякам полабских и поморских славян и сильно колонизировать города самой Польши. Возникновение немецких духовно-рыцарских орденов на южном берегу Балтийского моря отрезало Польшу от моря и отнимало у нее нижнее течение ее главной реки, Вислы, а тевтоны и прямо даже завладели частью самой польской территории. Только соединение Польши в конце XIV в. с Литовско-русским государством значительно ее усилило и позволило ей вступить в более успешную борьбу с германизмом. Но по отношению к восточным соседям Польша играла всегда роль аванпоста католицизма.

Третью, самую восточную ветвь славянства составили племена, образовавшие из себя государство Русское. Хотя оно и возникло на великом водном пути «из варяг в греки», его первоначальная территория, отдаленная от главных культурных и политических центров Европы, была окружена с северо-запада, севера и северо-востока некультурными племенами литовскими и финскими, с юго-востока и юга — тюркскими кочевниками, затруднявшими сношения Руси с Византией, и только на Западе Русская земля соприкасалась с Польшею и Венгрией, перешедшими к государственному быту и принявшими христианство одновременно с нею. Крещение русских славян по восточному обряду, конечно, поставило их под культурное влияние Византии и старших в историческом отношении православных славян Балканского полуострова. У русских славян уже издавна существовали торговые сношения с Византией, с которою первые же их князья вели также войны, но господство на юге теперешней России разных кочевых народов очень мешало поддерживанию экономических, культурных и политических сношений с Греческой империей. Дело в том, что теперешние южно-русские степи были большою дорогою, по которой с востока на запад, из Азии в Европу двигались кочевые народы. По этим степям с IV по IX—Х вв. прошли гунны, громившие в V в. Римскую империю, авары, образовавшие в VI веке большое царство в Паннонии, мадьяры, явившиеся в тех же краях в IX в., хазары, налагавшие на славян тяжелое иго, печенеги, долгое время постоянно тревожившие южные окраины Руси, тюрки и половцы, в борьбе с которыми проходит весь XII в., пока в XIII в. на Русь не обрушивается монгольское завоевание. Так называемое татарское иго на два с половиной века устанавливается над северо-восточною Русью, тогда как юго-западная освобождается от татар лишь для того, чтобы войти в состав Польско-литовского государства, в котором получила перевес культура романо-германского происхождения.

Итак, восточно-европейский мир оказался в конце средних веков в таком положении. Южная его часть попадала под варварское иго, под каковым два с лишним века находилась и северная часть этого мира, освободившаяся от власти татар только в самом конце средних веков. Притом обе эти части были разобщены между собою кочевыми племенами, затруднявшими взаимные сношения между Русью и Балканским полуостровом. На Западе, в германо-романском мире не было ни этого разобщения частей, ни этого варварского ига. Дальнейший ход всемирной истории заключался в том, что варварский Восток стал отступать перед европейским Западом,— обстоятельство, имевшее между прочим свое значение и для судеб восточной половины Европы.