Искупительная Божья любовь

Библейские слова «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8, 16) не подразумевают, что любовь является одним из Его свойств. Они означают, что Бог Сам является любовью, что любовь есть суть Его естества. В связи с этим нам нужно понимать Бога и Его дела в контексте этой любви. В этом же контексте должны быть поняты даже Его закон и Его гнев (см. Мф. 22:36—40; Рим. 1:18—32). Божий гнев в понимании Павла — это тоже любовь, которая не принуждает нас, но позволяет идти по сознательно выбранному нами пути (см. Рим. 1:24, 26, 28).

Мы должны также понять, что основа нашего спасения заключена в любви Бога. Вне этой любви не было бы Евангелия, этой Благой вести (см. Ин. 3:16; Еф. 2:4-7; Тит. 3:3-5; 1 Ин. 4:9). Следовательно, чтобы понять и оценить благую весть о нашем спасении, нам следует укорениться и утвердиться в Божьей любви (см. Еф. 3:14-19).

Как ни парадоксально, величайшим камнем преткновения на пути к пониманию Божьей любви является наша человеческая любовь. Большинство из нас делают ошибку, приписывая Богу наши человеческие идеалы любви. Мы умаляем Божью любовь до человеческого уровня, ложно представляя Бога и искажая Евангелие Его спасающей благодати во Христе. Вот почему апостол Павел призывает нас постичь «превосходящую разумение любовь Христову» (Еф. 3:19).

Проблема понимания Божьей любви усложняется к тому же нашим современным языком. Например, английский язык, подобно большинству современных языков, имеет только одно слово для обозначения любви. Поэтому, читая о Божьей любви в английской Библии, трудно представить себе полный спектр значения этого слова. Трудно также сделать различие между Божьей любовью и нашими человеческими понятиями о любви, которые целиком осквернены эгоизмом. Божья любовь (агапэ) полностью противоречит человеческой любви филиа. Мы не можем сравнивать их. Их следует только противопоставлять (см. Ис. 55:8, 9; Мф. 5:43-48; Ин. 13:34, 35; Рим. 5:6—8).

Агапэ и филиа

В распоряжении новозаветных писателей было четыре греческих слова, обозначающих Божественную и человеческую любовь. Эти четыре слова суть следующие:

Сторгэ. Любовь в семье или любовь родственников друг к другу.

Филиа. Привязанность между двумя людьми; братская любовь.

Эрос. Этим словом обычно обозначается любовь между двумя полами. Отсюда произошло слово эротика. Однако философ Платон придал слову эрос благородное духовное значение. Он назвал его «небесный эрос» и определил как отказ от чувственных материальных интересов ради поисков Бога. Таким образом, для греков эрос в определении Платона стал высшей формой человеческой любви. Сегодня мы поговорим еще о «платоновской любви».

Агапэ. Это чистая любовь, не оскверненная никакими своекорыстными побуждениями. В форме существительного это греческое слово не очень ясно по своему значению, оно необычно — возможно, потому, что такая любовь сама по себе необычна.

Новозаветные писатели писали по-гречески, поэтому они использовали эти четыре слова, чтобы показать различие между Божественной и человеческой любовью — даже между различными видами человеческой любви. И это им удалось. В Новом Завете для описания человеческой любви чаще всего используется слово филиа. (Слова эрос в Новом Завете нет.) Для обозначения Божественной любви все новозаветные писатели пользовались редко встречающимся словом агапэ. (Иногда для описания Божьей любви в Новом Завете используется слово (филиа, однако всегда в контексте агапэ.) Это слово в Новом Завете приобретает новое значение, основанное на откровении Божьей любви, явленной в жизни Иисуса Христа и в самом высшем ее выражении — крестной жертве (см. Рим. 5:6—10). Значение, которое новозаветные писатели вкладывали в это слово говоря о Божьей любви агапэ, полностью противоположно человеческой любви, по крайней мере, в трех аспектах.

1. Человеческая любовь — будь то филиа или платоновский «небесный эрос» — всегда условна. Человеку не свойственно любить неприятных людей. Мы любим тех, кто любит нас и кто откликается на нашу любовь. Божья любовь, агапэ, напротив, безусловна. Она истекает от Бога произвольно без всякого повода и не зависит от нашего благочестия или наших достоинств. Когда мы это понимаем. Божье спасение становится безусловной Благой вестью (см. Рим. 5:6-10; Еф. 2:4-6; Тит. 3:3—5). Вот почему в Библии так ясно неоднократно подчеркивается, что мы спасаемся только благодатью, то есть незаслуженной Божьей милостью (см. Деян. 15:11; Рим. 3:24; 5:15; 11:6; Еф. 1:7; 2:8, 9; Тит. 1:14; 2:11; 3:7).

2. Человеческая любовь изменчива. Это неустойчивая и ненадежная любовь. В Ин. 21:15—17 есть хороший тому пример. В этих текстах показано также, как новозаветные писатели сознательно использовали разные слова для обозначения любви. Три раза Иисус спрашивает Петра, любит ли тот Его, и три раза Петр отвечает, что любит. Судя по английскому и некоторым другим переводам Библии, может показаться, что вопросы Иисуса и ответы Петра каждый раз те же самые. Однако в Своих первых двух вопросах Петру Иисус использует слово агапэ, неизменную вечную любовь. А Петр отвечает, используя слово филиа, обозначающее человеческую привязанность. Но когда Иисус спрашивает Петра к третий раз, любит ли тот Его, Он использует слово филиа. Получается, будто Иисус спрашивает: «Петр, ты любишь Меня только этой ненадежной, человеческой любовью?» Неудивительно, что Петр был обескуражен! Но теперь он воистину обратился и перестал быть самоуверенным. В смирении он отвечает: «Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю (филиа) Тебя» (стих 17). Мы, люди, способны только на эту изменяющуюся, ненадежную любовь — филиа.

В полную противоположность ей Божья любовь агапэ неизменна. Бог провозгласил неверным иудеям: «Любовью вечною Я возлюбил тебя» (Иер. 31:3). В классическом описании Божественной любви, которое приводит Павел, «любовь (агапэ) никогда не перестает» (1 Кор. 13:8). Вне всякого сомнения, Иисус показал это на кресте, когда «возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил (любовью агапэ) их» (Ин. 13:1).

Когда мы поймем эту неизменную суть Божьей любви к нам, мы будем «укорененными и утвержденными в любви (агапэ)» (Еф. 3:18). Мы скажем вместе с апостолом Павлом:

«Кто отлучит нас от любви (агапэ) Божией... Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем. (Рим. 8:35, 38, 39).

3. Даже самая высокая человеческая любовь своекорыстна. Поскольку по своей природе мы эгоисты, все наши мысли и поступки осквернены эгоизмом и самолюбием. Во всех отношениях: социальном, политическом, научном, материальном, экономическом, даже религиозном мы все — рабы собственного своекорыстия. (Ис. 53:6; ср. Флп. 2:21). Как мы уже видели в предыдущей главе, все мы зачаты в «беззаконии», то есть с наклонностью к эгоизму. Следовательно, все мы, без исключения, лишены Божьей славы — Его любви агапэ (см. Рим. 3:23).

Божья любовь полностью противоположна любви человеческой. Она самоотверженна, готова к отдаче. Вот почему Христос не пытался сохранить равенство с Небесным Отцом, но уничижил Себя Самого и сделался Божьим рабом, послушным даже до крестной смерти (см. Флп. 2:6-8). Всю Свою жизнь на этой Земле Иисус являл любовь Своего Отца — агапэ. Ученики видели в Нем «славу как единородного от Отца» (Ин. 1:14) Он жил ради других. Он действительно обнищал ради нас, чтобы мы могли обогатиться Его нищетою (см. 2 Кор. 8:9).

В Божьей любви нет себялюбия. Эта любовь, явленная в жизни христиан посредством Святого Духа, есть самое убедительное свидетельство преобразующей, спасающей силы Евангелия (см. Ин. 13:34, 35).

Высшим проявлением Божьей самоотверженной любви была крестная жертва, когда Иисус Христос умер второй смертью за все человечество (см. Евр. 2:9). Эта вторая смерть есть полное прекращение жизни; это прощание с жизнью навеки. Ясно, что смерть, которую Христос претерпел за нас, — именно вторая смерть, потому что христианам, оправданным во Христе, предстоит умереть первой смертью (смертным сном), но они будут избавлены от второй смерти (см. Откр. 20:6). На кресте Иисус был готов лишиться жизни не только на три дня, а навсегда, чтобы мы могли жить вместо Него. Такая самоотверженная любовь преобразила Его учеников. Перед крестной жертвой Христа они были поглощены эгоистичными помыслами (см. Лк. 22:24). После креста они были готовы следовать примеру Иисуса, жертвуя собою ради других. То же произойдет и с нами, когда мы увидим самоотверженную любовь Иисуса, сияющую с креста, мы тоже преобразимся (см. 2 Кор. 5:14, 15).

Следовательно, обобщая, можно сказать: человеческая любовь условна, а Божья любовь безусловна. Наша человеческая любовь изменчива, а Божья любовь неизменна. Наша человеческая любовь себялюбива, а Божья любовь самоотверженна. Пока мы не признаем эти три качества Божьей любви агапэ. Евангелие не станет безусловной Благой вестью для нас. И пока мы не будем «укоренены и утверждены» в Его любви агапэ, мы не сможем избавиться от страха и бескорыстно служить Ему (см. 1 Ин. 4:7, 12, 16—18).

Агапэ и великое противостояние

Восстание сатаны против Бога на небе в действительности было восстанием против Божьей любви агапэ, которая являлась основополагающим принципом закона (см. Мф. 22:36-40; Рим. 13:10; Гал. 5:13, 14). Люцифер решил, что идея бескорыстной любви агапэ (1 Кор. 13:5) слишком стесняюща. Он восстал и привнес принцип своекорыстной любви, или эрос (см. Иез. 28:15; Ис. 14:12—14). С самого начала своего падения сатана ненавидел само понятие бескорыстной любви. Когда Бог восстановил этот принцип для человечества через проповедь Евангелия, сатана, естественно, всеми силами стал бороться против него (см. Откр. 12:10—12). Первые нападки сатаны на христианскую Церковь были направлены не на Субботу и не на учение о состоянии умерших. Он ополчился против этих истин позднее. Сначала он начал борьбу против Божьей любви агапэ.

После того как завершилась деятельность апостолов, руководство христианской Церкви перешло в руки «отцов» Церкви. Большинство этих людей были греками по происхождению, и они чувствовали себя оскорбленными, что новозаветные писатели оставили без внимания «платоновский эрос» — по их мнению, высшее проявление любви и отдали предпочтение непонятной агапэ. Они думали, что, поскольку апостолами Иисуса были иудеи (за исключением Луки) и эти иудеи не совсем хорошо понимали греческий язык, в текст нужно было внести поправки.

Первым, кто пытался внести изменения, был Маркион, умерший около 160 г. по Р.Х. Потом Ориген, который умер в 254 г. по Р.Х., фактически изменил возвышенное выражение «Бог есть любовь (агапэ)» на «Бог есть любовь (эрос)». Однако на этом битва не окончилась. Она продолжалась в четвертом столетии до времени Августина, епископа города Гиппо в Северной Африке, одного из великих «отцов» римского католического богословия.

Августин сознавал, что просто поменять агапэ на эрос — это ничтожно мало. Вместо этого он сделал более хитрый и опасный ход. Оперируя греческой логикой, он сочетал понятие агапэ с идеей эроса и произвел синтез, который назвал по-латински харитас. (От этого слова происходит другое английское слово, часто используемое в Библии короля Иакова вместо слова агапэ.)

Христианство приняло формулу Августина, и харитас стала ключевым словом — определителем Божественной и христианской любви в римской католической теологии. Так как Августин соединил агапэ и эрос, Евангелие перестало воплощать принцип «Не я, но Христос» (см. Гал. 2:20), а стало восприниматься как «Я и Христос». Такая концепция Евангелия еще превалирует в настоящее время. В ту самую минуту, когда чистое значение агапэ было искажено. Евангелие осквернилось себялюбием, а христианская Церковь потеряла свою силу и погрузилась в мрак. Только в XVI веке во время Реформации, когда Лютер осмыслил эту проблему и попытался расчленить синтез Августина, Церковь вновь начала возрождаться во свете вечного Евангелия. К сожалению, еще и сегодня христианская Церковь в значительной мере продолжает блуждать в темноте, пытаясь понять истинное значение агапэ и, следовательно, Евангелия.

Три евангелия

Итак, мы видим, что существуют три концепции любви: эрос, или самолюбие; агапэ, или самоотверженная любовь, и харитас — соединение самолюбия и самоотверженной любви. Каждая из этих концепций любви произвела свое собственное евангелие.

Различные языческие религии, которые погрузились в эрос, или самолюбие, основаны на евангелии дел. Подобно греческому философу Аристотелю, который писал: Спасение — это движение творения к Богу», Платон также верил, что Бог спасет только достойных людей. Евангелие, основанное на эросе, учит, что люди должны спасать себя, угождая Богу через жертвы и добрые дела. Это законничество, или спасение посредством дел. Оно лежит в основе всех нехристианских религий.

Евангелие, основанное на харитас, учит, что вначале через наши добрые дела мы должны выкачать желание быть спасенными. Потом, когда Бог увидит и убедится в этом. Он пойдет нам навстречу и спасет нас. Другими словами, мы должны делать все возможное со своей стороны, чтобы соответствовать Божьему идеалу, а Христос восполнит недостающее. Христиане-галаты в свое время попали в такую ловушку (см. Гал. 3:1—3), как попадают многие христиане в наши дни. Евангелие веры плюс дела или оправдание плюс освящение является центром римско-католического богословия. Это утонченная форма законничества.

Однако Евангелие Писаний — это не Евангелие, в основе которого лежит любовь — эрос или харитас. В полной противоположности с тем и другим евангелием апостолы учили, что, когда мы были беспомощными, нечестивыми грешниками — даже «врагами». Бог явил нам Свою любовь, агапэ, через смерть Своего Сына Иисуса Христа и показал, что смерть полностью примирила нас с Ним (см. Рим. 5:6-10). Это ясное евангельское учение Нового завета (см. Ин. 3:16; Еф. 2:1-6; 1 Тим. 1:15; Тит. 3:3-5).

Евангелия, в основе которых лежит эрос и харитас, можно назвать лишь условными благими вестями. В обоих случаях Бог являет нам Свою благодать лишь после того, как мы выполним определенные условия. Только Евангелие, основанное на агапэ, является безусловной Благой вестью, покоящейся исключительно на Божьей незаслуженной милости. Вот почему Евангелие перевернуло мир вверх дном, когда апостолы стали возглашать славную несть спасения в Иисусе Христе (см. Деян. 17:6). Это то же самое Евангелие, в котором мир так отчаянно нуждается сегодня. Именно это Евангелие осветит землю Божьей славой перед наступлением конца (см. Мф. 24:14: Откр. 14:6—15; 18:1).

Агапэ и чувство самоценности

Одно из пагубных последствий греха — унижение в человеке чувства собственного достоинства. Наш современный сложный мир с его конкуренцией во всех отношениях усложнил эту проблему. В результате, как никогда, многие люди обращаются за советами к специалистам. Я не умаляю ценности советов в определенных обстоятельствах. Однако в этой книге я надеюсь познакомить вас с удивительным «Советником» (Ис. 9:6), Который только и может неизменно решать, проблему недостаточной самооценки.

Как мы уже видели в первой главе. Библия невысоко оценивает греховное человеческое естество. Иисус сказал Никодиму, религия которого была основана главным образом на человеческих достижениях: «Рожденное от плоти есть плоть» (Ин. 3:6). Иисус имел в виду, что наша человеческая природа сама по себе неспособна ни на что доброе и заслуживающее награды в Божьих очах (см. Рим. 7:18). Все наши дела и помыслы осквернены самолюбием. Вот почему вне Иисуса Христа нет ни одного хорошего, ни одного праведного человека (см. Рим. 3:10, 12).

Именно по этой причине Павел предостерегал филиппийских христиан не полагаться на плоть (см. Флп. 3:3). Конечно, это сокрушительный опыт для человеческого «я». Тяжело очутиться лицом к лицу с самим собой, а тем более — с Богом. В итоге — ослабление чувства собственного достоинства, низкая самооценка. Но в Библии содержится добрая весть для нас, и эта весть о безусловной Божьей любви — агапэ. Проблема низкой самооценки имеет единственное неизменное разрешение. Оно заключается в ясном понимании безусловной Божьей любви и Его спасающей благодати в Иисусе Христе. Через пророка Исаию Господь возглашает, что, несмотря на нашу греховность. Он сделает нас драгоценнее чистого золота офирского (см. Ис. 13:12). И Он совершил это в Иисусе Христе, как мы увидим в следующей главе.

Ключевые мысли

1. Любовь — не просто одно из Божьих качеств, а суть Его естества. Бог есть любовь (см. 1 Ин. 4:8, 16).

2. Все, что касается Бога, — даже Его закон и Его гнев, — следует понимать в контексте Его любви (см. Мф. 22:36—40; Рим. 1:18—32).

3. Наше спасение основано на Божьем естестве, суть которого — любовь (см. Ин. 3:16; Еф. 2:4—7; Тит. 3:3—5).

4. Для описания Божьей любви Новый Завет использует греческое слово агапэ. Божья любовь, агапэ, отличается от человеческой любви, по крайней мере, в трех аспектах:

А. Человеческая любовь условна; Божья любовь безусловна. Она исходит от Него независимо от нашего благочестия или чувства самооценки (см. Деян. 15:11; Еф. 1:7; 2:8, 9; Тит. 1:14).

Б. Человеческая любовь изменчива. Божья любовь неизменна. Его любовь никогда не перестает (см. Иер. 31:3; Рим. 8:35—39; 1 Кор. 13:8).

В. Человеческая любовь ищет своего; Божья любовь бескорыстна (см. Флп. 2:6—8).

5. Свою безусловную, неизменяемую, самоотверженную любовь Бог явил наивысшим образом, когда Иисус умер второй смертью на кресте за вес человечество (см. Рим. 5:8: Евр. 2:9).

6. Три концепции любви привели к трем концепциям Евангелия:

А. Спасение делами. Это «Евангелие» основано на самолюбии, то есть люди должны спасать самих себя, угождая Богу добрыми делами. Это законничество, и оно лежит в основе всех нехристианских религий.

Б. Спасение и верой, и делами. Это «Евангелие» основано на сочетании самолюбия и бескорыстной любви, то есть вначале мы должны показать своими добрыми делами, что хотим быть спасенными, — затем Бог выйдет нам навстречу и спасет нас. «Евангелие» веры и дел составляет суть римско-католического Богословия; оно есть утонченная форма законничества.

В. Спасение только верой. Это Евангелие основано на самоотверженной любви (агапэ). Подразумевается, что, когда мы были беспомощными нечестивыми грешниками. Бог явил нам Свою любовь посредством смерти Иисуса Христа, и эта смерть полностью примирила нас с Ним. Таково ясное учение Нового Завета (см. Ин. 3:16; Рим. 5:6—10; Еф. 1:1—6; 1 Тим. 1:15).

---