Час тяжелой утраты

Нет греха в оплакивании

Дорогая сестра!

Мы сочувствуем тебе в твоей тяжелой утрате и постигшем тебя вдовстве. Я црошла путь, который сейчас проходишь ты, и знаю, что это значит. Как много скорбей в нашем мире! Как много горя! Как много плача! Тем, кто понес тяжелую утрату, неуместно говорить: «Не плачьте, нельзя плакать». Такие слова содержат мало утешения. В плаче нет никакого греха. Хотя тот, кто уходит от нас, годами страдал от немощи и боли, это не может осушить наших слез.

Наши любимые умирают. Их отчеты перед Богом запечатываются. Однако в то время как мы серьезно и торжественно относимся к смерти, мы должны еще более серьезно относиться к жизни. Каждый день жизни сопряжен с ответственностью, которую мы должны нести. Наши личные интересы, наши слова, наши деяния производят впечатление на тех, с кем соприкасаемся. Мы должны находить свое утешение в Иисусе Христе. Драгоценный Спаситель! Он всегда был тронут человеческим горем... Крепко держись за Источник твоей силы (2ИВ, с. 264).

Господь должен быть твоим утешением

Дорогая сестра!

В мои руки только что было передано письмо от сестры Г., сообщающее о твоей тяжелой утрате. Я глубоко сочувствую тебе, сестра моя. Если бы я находилась там, я бы навестила тебя...

Я скажу тебе, сестра моя: Господь не желает, чтобы ты убивалась в печали. Твой муж был сохранен для тебя намного лет дольше, чем я предполагала. Бог милостиво хранил его и столь же милостиво после многих страданий позволил ему успокоиться в Иисусе... Твой муж и мой муж отдыхают. Они больше не чувствуют ни боли, ни страданий. Они отдыхают.

Я сожалею, сестра моя, что ты пребываешь в горе и печали. Но Иисус, драгоценный Спаситель, жив. Он живет для тебя. Он хочет, чтобы ты утешилась в Его любви. Не тревожься, доверься Господу... Не жалуйся. Не горюй и не рыдай. Не смотри на темную сторону жизни. Пусть мир Божий царит в твоей душе. Тогда ты обретешь силу перенести все свои страдания и возрадуешься, что для тебя есть благодать, дабы все претерпеть. Прославляй Господа, говори о Его благости, рассказывай о Его силе. Наполняй благоуханием атмосферу, окружающую твою душу.

Не бесчести Бога словами ропота, но восхваляй Его сердцем, и душой, и голосом. Смотри на светлую сторону жизни. Не вноси облака и тени в свой дом. Прославляй Того, Кто является светом лица твоего и твоим Богом. Поступай так и увидишь, что все наладится (2ИВ, с. 266, 267).

Эллен Уайт в час своей тяжелой утраты

Во время моей недавней тяжелой утраты я имела возможность вблизи увидеть вечность. Я была перенесена к великому белому престолу и увидела свою жизнь такой, какой она явится там. Я не могла найти ничего, чем бы могла хвалиться, никакой заслуги, на которую могла бы сослаться. «Недостойна, недостойна и наименьшей Твоей милости, о мой Боже!» — это мой вопль. Моя единственная надежда — в распятом и воскресшем Спасителе. Я уповаю на заслуги крови Христа. Иисус окончательно спасет всякого, кто возлагает на Него свое упование.

Иногда мне тяжело сохранять радостное выражение лица, когда мое сердце разрывается от муки. Но я не позволю, чтобы моя печаль бросала тень на окружающих меня. Во время горя и тяжелой утраты люди зачастую предаются большей печали и скорби, чем должно, ибо общепринято предаваться безудержному сетованию. С помощью Иисуса, я решила избегать этого зла, но моя решимость была сурово испытана.

Смерть моего мужа была для меня тяжелым ударом, который усугублялся еще тем, что это случилось так внезапно. Когда я увидела печать смерти на его лице, мои чувства были почти невыносимыми.

Мне очень хотелось кричать от боли. Но я знала, что это не может спасти жизни моего любимого, и чувствовала, что это будет не по-христиански — так предаться скорби. Я искала помощи и утешения свыше, и для меня исполнились обетования Божьи. Рука Господня поддержала меня. Это грех — предаваться безудержному оплакиванию и причитаниям. По благодати Христа мы можем быть сдержанными и даже бодрыми, перенося болезненные испытания.

Давайте усвоим урок мужества и стойкости из последней беседы Христа со своими апостолами. Они были близки к расставанию. Наш Спаситель вступал на обагренную кровью стезю, которая должна была привести Его к Голгофе. Никогда события не были более испытующими, чем те, через которые Он должен был вскоре пройти. Апостолы услышали слова Христа, предсказывающие Его страдания и смерть, их сердца наполнились печалью, а умы пришли в смятение от сомнений и страха. Однако там не было громких стенаний, не было безутешного горя. В эти последние торжественные и важные часы наш Спаситель говорил Своим ученикам слова утешения и заверения, а затем все они объединились в пении гимна хвалы (2ИВ, с. 267, 268).

Эллен видит во сне Джеймса вскоре после его смерти

Спустя несколько дней я умоляла Господа о свете относительно моей обязанности. Ночью мне снилось, что я находилась в экипаже и правила лошадьми, сидя с правой стороны. В экипаже был отец [то есть Джеймс Уайт], он сидел слева от меня. Он был очень бледным, но спокойным и сдержанным. «О, отец, — воскликнула я, — я так счастлива, что ты опять рядом со мной! Я чувствовала себя так, будто потеряла половину себя. Отец, я видела, что ты умер, видела, как тебя хоронили. Неужели Господь сжалился надо мной и позволил тебе вернуться ко мне опять, и мы будем работать вместе, как и раньше?»

Он выглядел очень грустным. Он сказал: «Господь знает, что лучше для тебя и для меня. Моя работа была очень дорога для меня. Мы совершили ошибку. Мы откликались на настойчивые приглашения наших братьев посетить важные собрания. Мы не были расположены отказывать. Эти собрания истощили нас обоих больше, чем мы предполагаем. Наши добрые братья были довольны, но они не со-знавали, что на этих собраниях мы брали на себя большее бремя, чем могли безопасно нести в нашем возрасте. Они никогда не узнают, как отразилось на нас это продолжительное напряжение. Бог хотел, чтобы они несли те бремена, которые годами несли мы. Наша нервная система испытывала постоянную нагрузку, и к тому же наши братья ошибочно судили наши мотивы и не сознавали, что наше бремя ослабило работу сердца. Я совершил ошибки, величайшая из которых в том, что я позволил моему сочувствию к народу Божьему побуждать меня брать на себя работу, которую должны были делать другие.

Итак, Эллен, призывы будут раздаваться, как и прежде, приглашая тебя посетить важные собрания, как это было в прошлом. Но изложи это дело перед Богом и не отвечай даже на самые настойчивые приглашения. Твоя жизнь, можно сказать, висит на волоске. Ты должна иметь спокойный отдых, свободу от всех волнений и неприятных забот. За эти годы мы могли бы сделать великое дело при помощи нашего пера. Мы могли представлять перед народом темы, в которых он нуждается и по которым у нас есть свет, чего не имеют другие. Когда твои силы возвратятся, ты сможешь так работать и сделаешь намного больше своим пером, чем своим голосом».

Он посмотрел на меня умоляюще и сказал: «Ты не проигнорируешь эти предостережения, не так ли, Эллен? Наш народ никогда не узнает, в каких немощах мы трудились, чтобы служить им, ибо наши жизни были тесно переплетены с продвижением работы, но Бог знает все. Я сожалею, что так глубоко переживал и непомерно трудился при крайней необходимости, не обращая внимания на законы жизни и здоровья. Господь не требовал, чтобы мы несли такое тяжелое бремя, а многие из наших братьев — такое незначительное. Мы должны были еще раньше поехать на Тихоокеанское побережье и посвятить наши силы и время писательской деятельности. Сделаешь ли ты это сейчас? Когда возвратятся твои силы, возьмешь ли перо и опишешь ли все это, чего мы так долго опасались, и будешь ли спешить медленно? Есть важное дело, в котором нуждаются люди. Сделай это своим важнейшим занятием. Ты должна будешь что-то говорить людям, но избегай ответственности, которая сломила нас».

«Хорошо, — сказала я, —Джеймс, теперь ты должен всегда оставаться со мной и мы будем работать вместе». Он ответил: «Я слишком долго оставался в Батл-Крике. Я должен был поехать в Калифорнию еще раньше, чем год назад. Но я хотел помочь работе и учреждениям в Батл-Крике. Я совершил ошибку. У тебя чувствительное сердце. Ты будешь склонна сделать те же ошибки, которые сделал я. Твоя жизнь может быть полезной для дела Божьего. О, драгоценные темы, которые Господь желал, чтобы я представил их перед народом, драгоценные сокровища света!»

Я проснулась. Но этот сон казался таким реальным. Теперь ты видишь и понимаешь, почему я не чувствую своим долгом ехать в Батл-Крик с намерением возложить на свои плечи ответственность в Генеральной Конференции. Я не обязана быть в Генеральной Конференции. Господь запрещает мне. Этого достаточно (П17, 1881).

Обеты, которые необходимо исполнить после смерти мужа

Во время этого жестокого приступа болезни [случившегося в Оукленде, Калифорния, в 1888 году] я очень живо припомнила опыт, через который прошла, когда умирал мой муж. Я молилась с ним, чувствуя огромное бессилие по этому поводу.

Я сидела рядом с ним, держа его за руку до тех пор, пока он не уснул в Иисусе. Торжественные обеты, которые я там дала (стоять на посту, исполняя свой долг), глубоко впечатлили мой разум — обеты разо-чаровать врага, обращаться с постоянным серьезным призывом к моим братьям относительно их жестокой зависти и злых подозрений, действовавших в церквах подобно закваске. Я буду призывать их любить друг друга, хранить свои сердца чуткими, вспоминая любовь Иисуса, проявленную к ним в том, что Он для них совершил. И Он сказал: «Да любите друг друга, как Я возлюбил вас» [Иоан. 15:12]. Я никогда не смогу описать ни пером, ни голосом работу, которая была открыта передо мной, когда я находилась рядом с моим умирающим мужем. Я не утратила глубокого видения своей работы, когда сидела у постели моего мужа, держа его умирающую руку в своей руке (Р21, 1888).

Размышления Эллен Уайт относительно смерти Джеймса Уайт

После того как мой муж умер, один из наших братьев, который очень о нем беспокоился, сказал: «Не позволяйте похоронить его, но молитесь Господу, чтобы Он мог вернуть его к жизни». Я сказала: «Нет, нет, хотя я осознаю свою большую утрату, однако не сделаю этого». Я чувствовала, что он сделал свою работу. Никто кроме меня не знал, какой большой груз он нес в усилиях, прилагаемых нами для продвижения Истины. Он выполнил работу трех человек.

Ночь за ночью в начале нашей работы, когда продвижение дела, казалось, встречало препятствия на каждом шагу, он говорил: «Эллен, мы должны молиться. Мы не должны позволить себе уйти до тех пор, пока не ощутим силу Божью». Он мог часам лежать без сна и говорить: «О, Эллен, я так сокрушен. Пожалуйста, помолись за меня, чтобы я не ослабел окончательно и не впал в уныние». С сильным воплем и слезами, мы вместе возносили наши молитвы, пока с его уст не сходили слова: «Благодарность Господу, Он даровал мне мир. Я имею свет в Господе. Я не ослабну. Я буду сражаться до конца». Хотела ли я, чтобы он переносил все это опять? Нет, нет. Ни в коем случае я не буду будить его от спокойного сна к жизни тяжелого труда и боли. Он будет отдыхать до утра воскресения.

Мой муж умер в 1881 году. Все прошедшее с тех пор время мне постоянно недоставало его. На про-тяжении года после его смерти я ощущала свою потерю очень остро, пока Господь, когда я была у врат смерти, не исцелил меня незамедлительно. Это было на лагерном собрании, проходившем в Хилдсбурге, примерно год спустя после смерти моего мужа. С того времени я готова была жить или умереть — как будет угодно Господу, дабы наилучшим образом прославить Его (П396, 1906).