Когда смерть не страшна

«Остаюсь с Божьей благодатью, Сэм...»

Предисловие К Русскому Переводу

Нет нужды рекламировать эту маленькую, но содержательную книжку, повествующую о влиянии «превосходящей разумение любви Божьей». Именно эта любовь сделала закоренелого преступника и убийцу Сэма кротким и смиренным последователем Христа...

Несколько слов об авторе этой книги. Уильям Фейджэл начал свое служение в Церкви христиан Адвентистов седьмого дня в 1939 году. С мая 1950 года, возглавляя телевизионные передачи «Вера сегодня», он служит духовным запросам миллионов людей. Эти телевизионные передачи передаются 200 телевизионными станциями в США, Канаде, Австралии, Гуаме, Филиппинах, Нигерии, Пуэрто-Рико, Бразилии и Бермудских островах. В редакцию этих передач в Нью-Йорке на имя пастора Фейджэла каждую неделю поступает от шести до девяти тысяч писем от телезрителей. Около 100000 человек ежегодно оканчивают заочные библейские курсы, которые являются частью телевизионной программы.

Именно благодаря этим библейским курсам Сэм познакомился с истиной, которая озарила его сердце и даровала Божественный мир и надежду на вечную жизнь. И, безусловно, невыразимо трогательными были встречи Сэма с автором этой книги, братом Фейджэлом, который так глубоко и проникновенно ответил на все вопросы, тревожившие Сэма. Дружба их была настолько тесной, что Сэм пожелал, чтобы брат Фейджэл был с ним в последние часы перед казнью. Вера Сэма, его молитва перед казнью, его пожелание всем верующим настолько повлияли на Уильяма Фейджэла, что он решил описать этот чудесный опыт возрожденного благодатью Божьей...

Да, пробудит эта книга тысячи сердец к новой жизни во Христе! Да поможет она и тем, кто уже знает истину, перепосвятить себя для окончания дела Божьего на земле, для скорого пришествия Христа во славе!

История жизни Сэма

С тех пор, как мы вошли в мрачную камеру, где совершается казнь преступников в центральной тюрьме штата Огайо, в городе Колумбусе прошло двенадцать минут. Эти минуты показались мне вечностью. Наконец в гробовой тишине раздался голос тюремного врача, двигавшего свой стетоскоп по обнаженной груди человека, сидевшего перед ним. Повернувшись к присутствующим, он произнес: «Начальник тюрьмы Элвис! Смерть Теннихилла, вызванная электрическим током, наступила в восемь часов двенадцать минут вечера».

В возрасте двадцати семи лет Сэмюэл Вудроу Теннихилл сполна заплатил свои долг обществу, — навсегда умолк его голос и остановилось перо. Но влияние его обращенной души живет и поныне, как наиболее впечатляющий пример действия благодати Христа и изменения, которое происходит с человеком, пережившим общение со Спасителем.

У Сэма не было радостного, счастливого детства, которым обычно наслаждаются дети. Родители любили и холили его, но когда ему исполнилось пять лет, они расстались. И мальчик стал жить то у одних то у других родственников, то у друзей.

Мальчик был обделен родительской любовью и не получил правильного воспитания. Позже, вспоминая прошлое, многие из его родственников сожалели, что в свое время не позаботились о мальчике должным образом.

Но это сожаление пришло слишком поздно. В некоторых семьях, где жил Сэм, с ним обращались жестоко, думая, что этим научат мальчика послушанию, а на самом деле лишь озлобляли и ожесточали его.

Когда Сэм немного подрос, отец его, в то время тяжело страдавший болезнью сердца, взял его к себе. Сэм как раз сошелся с шайкой хулиганов и часто до глубокой ночи, а то и до утра не являлся домой. Все это очень беспокоило прикованного к постели отца. Иногда он с трудом вставал и, превозмогая боль, ходил по улицам, разыскивая сына. Смерть отца прервала его доброе и благотворное влияние на сына. Сэму же было тогда всего 15 лет. И снова у него началась бродячая жизнь, а преступный мир затягивал его все больше и больше...

Обстоятельства жизни Сэма не могли не сказаться на его школьном образовании. Несмотря на блестящие способности, он не смог удовлетворительно закончить ни одного класса школы. И хотя он никогда не готовился к урокам, всегда переходил из класса в класс. С окончанием шестого класса его формальное школьное образование завершилось. Этот недостаток образования сказывался и в его речи, и на письме. Однако позже уже в конце жизни, когда он стал тщательно изучать Священные Писания, произошли замечательные перемены. Он писал уже без ошибок, и речь и письма его приобрели утонченность, которая отличает образованного человека. Воистину, Евангелие коренным образом меняет людей.

Сэм начал преступную жизнь примерно в десяти-одиннадцатилетнем возрасте, когда он впервые нарушил закон. Ему показалось, что к этому проступку отнеслись весьма снисходительно и никто не обратил на это особого внимания. Безусловно, тогда еще можно было пресечь любую преступную наклонность, зарождающуюся в нем. Но следует заметить, что в тот момент никто ничего не сделал, чтобы направить его на истинный путь. Он не получил должного нравственного воспитания, и ни разу в своей жизни ему не пришлось быть в церкви.

Годы шли, Сэм взрослел, пагубные привычки с годами все сильнее и сильнее овладевали им, и в конце концов за подлог он попал в тюрьму штата Миссури, где отбыл согласно приговору пять с половиной лет. Две недели на свободе — и Сэм снова совершил преступление. Он считал себя достаточно опытным в этих делах, и попадаться в руки полиции он не собирался. Со временем ему снова понадобились деньги и, оказавшись в своем родном городе Фримонте, штат Огайо, он, прежде чем отправиться со своей подружкой в другой штат, решил «пойти на свое последнее дело».

В городе Фримонте был небольшой ресторан под названием «Хижина». Этот ресторан работал всю ночь. Посетителей обслуживала одна единственная женщина — Ширли Бредфорд. Оставшись без мужа, 29-летняя Ширли напряженно трудилась, чтобы прокормить себя и свою маленькую дочь.

Около двух часов ночи в «Хижину» вошел Сэм, намереваясь совершить ограбление. Но увидев в ресторане водителя такси, он был крайне раздосадованный. Надеясь, что тот вскоре уйдет, Сэм сел и заказал чашку кофе. Но водитель, однако, заподозрил неладное и решил задержаться. Поняв, что он не может осуществить свой замысел, Сэм вышел. Таксист же на всякий случай записал номер машины Сэма. Он запомнил также и необычную окраску автомобиля: на следующий день этот человек дал такие показания, которые в конце концов и помогли поймать Сэма.

Спустя некоторое время после того, как таксист вышел из ресторана, Сэм вернулся. Угрожая Ширли револьвером, он обчистил кассу. Он понимал, что если он оставит ее здесь, она немедленно позвонит по телефону и наведет на его след полицию, и поэтому заставил ее ехать вместе с ним. Сэм намеревался отвезти ее в глухое уединенное место, так что ей пришлось бы вернуться в город лишь через несколько часов. Он думал, что удастся подобрать свою подружку и удрать подальше от этого места, прежде чем полиция будет извещена о случившемся

кто план, однако, уже с самого начала дал осечку Когда они ехали в автомобиле, официантка вдруг назвала его по имени и сказала, что знакома с его сестрой. Сэм боготворил сестру, и Ширли заметила, что попала в больное место. Быстро соображая и в то же время запугивая и угрожая, Сэм обещал, что не причинит ей никакого вреда если она даст слово никогда не рассказывать его сестре о случившемся Но Ширли не собиралась ему ничего обещать; она издевалась над Сэмом и говорила, что при первой же возможности постарается рассказать его сестре, какой у нее «вшивый братец».

Все случилось не так, как планировал Сэм. Ему и в голову не могло прийти, что официантка вдруг узнает его или что она может сообщить о нем не только в полицию, но и единственному человеку, который был дорог ему, — его сестре.

Наконец они доехали до уединенной бухты, и Сэм приказал официантке выйти из автомобиля. Что произошло затем — так и осталось загадкой. На суде Сэм показал, что Ширли овладела его револьвером, выпавшим у него из кармана. Якобы боясь, что вооруженная Ширли застрелит его безоружного, Сэм схватил домкрат, который лежал на дне автомобиля, и швырнул в нее. На следующий день был найден сильно изувеченный труп Ширли.

Люди были потрясены и возмущены, узнав о таком жестоком, бесчеловечном убийстве. Когда таксист сообщил о подозрительном типе, которого он видел накануне ночью в ресторане, полиция направилась по следу Сэма Теннихилла.

Однако Сэм тщательно замаскировал свои следы. Ни у кого не было данных, что преступление совершил именно Сэм. Во Фримонте он жил в гостинице и, отправляясь в тот вечер, когда было совершено преступление, к себе в номер, он поздоровался со швейцаром, так, чтобы тот запомнил его и мог потом подтвердить, что Сэм не выходил из своего номера в течение всей ночи. Таким образом он хотел обеспечить себе алиби. Сэм выбрался из гостиницы через окно. Вернувшись обратно тоже через окно, он тщательно убрал все, наводящее на подозрение, и смял свою постель, чтобы казалось, что человек проспал на ней всю ночь. Затем он снова выбрался из номера через окно.

Когда на следующее утро в гостиницу за подозреваемым явилась полиция, Сэма, конечно, и след простыл.

Швейцар, однако, подтвердил, что накануне вечером Сэм вошел в свой номер и всю ночь не выходил из него. Это заставило всех усомниться, не пошли ли они по ложному следу. К тому же неизвестно было, где находился Сэм на тот момент.

После убийства Ширли Бредфорд, Сэм и его спутница отправились в Канзас, где он снова совершил вооруженное ограбление. Через несколько недель он был пойман за грабеж и приговорен к длительному заключению. В ходе следствия выяснилась его причастность к убийству в штате Огайо. Для выяснения обстоятельств убийства его привезли на место преступления и там он признался в содеянном и рассказал, как все произошло.

На суде Сэм говорил, что совершил убийство с целью самозащиты. В наших последующих беседах, когда Сэм уже уверовал во Христа, он упоминал, что на суде кое-что утаил относительно того, что тогда произошло. Мы никогда не обсуждали с ним, какие именно показания Сэма были ложными, потому что я сам не считал нужным говорить с ним об этом, а Сэм в наших беседах никогда не касался этой темы.

На суде присяжные решили, что преступление было совершено не с целью самозащиты, но они были против того, чтобы Сэма отправили на электрический стул. После многочасовых дискуссий присяжные спросили судью, может ли этот человек когда-нибудь получить свободу, если он будет приговорен к пожизненному заключению. Присяжные, казалось, были очень обеспокоены, что Сэм никогда не вернется в общество. Судья уклонился от ответа на их вопрос, сказав, что они еще раз должны рассмотреть, является ли обвиняемый виновным в том, что ему предъявлено, или они видят обстоятельства, которые позволили бы смягчить приговор или помиловать обвиняемого. После длительного обсуждения они опять пришли к выводу, что обвиняемый виновен в преступлении и что для его оправдания они не могут найти ни одного смягчающего обстоятельства. Так Сэм был приговорен к смерти на электрическом стуле в центральной тюрьме штата Огайо.

Автобиография Сэма, записанная им до познания Христа

Попав в тюрьму за убийство Ширли Бредфорд, Сэм написал историю своей жизни. Она вся дышит гордостью и бахвальством закоренелого преступника. Шериф показал мне ее только после смерти Сэма. Прочитав ее, я едва мог поверить, что эта история написана человеком, которого я любил и очень ценил. Я знал его как человека, все существо которого было преисполнено глубоким смирением, невыразимой благодарностью Богу за прощение грехов и твердой христианской надеждой на вечную жизнь. Чтобы вы могли понять всю глубину перемены, происшедшей в нем, я поделюсь с вами выдержками из автобиографии Сэма, которую он написал до познания Христа...

«Я родился 20 июня 1929 года в округе Марион. До десяти лет я был пай-мальчик. Совершал я только мелкие шалости: взломал разик замок в школе, похитил мелочишку на сигареты из кассы, где трудился папаша, украл 2 револьвера у соседа и денежки у Вика Хейса.

Когда мне стукнуло десять лет, я стал смелее. За шесть лет я украл шесть автомобилей, на двух попался, но четыре благополучно сбыл.

Потом я решил, что с автомобилями много возни и стал подделывать банковские чеки. Я занимался этим в разных местах: в Марионе, Дейтоне, Акроне, Лайме и Луисвилле, Кентукки.

Дела мои шли из рук вон. Где бы я ни появлялся, лягавые норовили меня сцапать. Да еще приставали, чтоб я в школу ходил. Ну я и пошел работать: сперва в цирк братьев Коулов, потом к Джорджу Свиту в шоу «Дикий Запад», а оттуда уехал с Клайдом Битти и его дрессированными зверюшками. В конце концов все это мне надоело и вскоре я смылся в Кливленд и записался в армию. Не потому, что сильно хотелось. Зарплата оказалась совсем не такой, как я думал, но по крайней мере хоть лягавые отвязались. Меня отправили в Форт-Макклелланд, штат Алабама.

Там я решил, что такая житуха не по мне. Так что я устроил себе тепловой удар и залег в госпиталь. Я провалялся там пару месяцев, а затем получил первую увольнительную на выходные. Но я и тут время не терял даром — подделал две чековые книжки, и после веселой погони полиции опять оказался в госпитале.

Начальник был страшно злой, потому что я опоздал на двадцать семь дней. Он сказал, что полгода будет удерживать с меня две трети жалованья. Он решил отправить меня в Форт-Дикс, дал мне билет на поезд и мои вербовочные документы. Я понимал, что без документов им будет трудно меня найти, и снова ушел в самоволку.

Еще несколько чековых книжек, — и я снова угодил в тюрьму, а затем меня опять возвратили в армию и отправили в Форт-Хейс в Колум-бусе, штат Огайо. Но однажды я увел автомобиль и отправился на нем в добрый старый Марион, штат Огайо. Полиция сцапала меня уже после обеда. Я наплел им про свою тяжелую жизнь и они поместили меня в юношескую колонию. Когда за мной пришли солдаты, я готовился к побегу, и они меня застукали. Меня снова отправили в Форт-Хейс.

Начальники там просто лопались от злости и посадили меня на две недели в кутузку. Потом меня отправили в Форт-Нокс, штат Кентукки, и там тоже засунули в кутузку и заставили работать в гараже под охраной. Недельки через две я нашел несколько ножовок и в ту же ночь я и вместе со мной семеро таких же парней распилили решетку в окне и смылись. На второй день нас поймали. Начальнички прямо взбесились и сказали, что раз мои вербовочные документы утеряны, меня увольняют из армии. Это для меня было как музыка, и в сентябре 1947 года я был отчислен из армии.

Я вернулся ненадолго в Марион и подделал парочку чековых книжек, чтобы ищейки не скучали. Они попытались меня схватить. Два выстрела, одно разбитое окно, и я скрылся в доме своего друга. Еще месяц, еще несколько чековых книжек, и я снова в бегах. Я одалживаю автомобиль и бросаю его за городом.

Несколько месяцев спустя я встретил девушку, которая стала моей первой женой. Две недели мы женихались, а потом отправились в Форт-Уорт, штат Техас, и поженились. И я взял фамилию жены. Мы прожили вместе около двух месяцев, и я решил, что с меня достаточно. Я ушел от нее и вернулся в Канзас-Сити. Насколько мне известно, моя первая жена там и осталась. Я ее с тех пор не видел.

Потом я снова женился. Она была хорошая девушка и никак не могла понять, почему мы мотаемся с места на место. После очередного дела мы отправились в Сан-Антонйо, штат Техас, а затем через несколько недель в Рио-Гранде Там я обчистил домик в мотеле, но не успели мы проехать и семи километров, как нас остановили. Я устраиваю жене скандал за то, что она, пакуя вещи, по рассеянности прихватила чужое — и нам все сходит с рук. Нам даже дали номер еще на одну ночь. К этому времени у меня вышли все деньги. Неделю мы питались одними фруктами, а мне хотелось и мяса, поэтому я решил ограбить небольшой ресторан. В тот вечер мы уехали в одиннадцать часов с четырьмя сотнями в кармане.

После двух месяцев веселой жизни в Мехико мы, наконец, отправились в Остин, штат Техас, с тридцатью шестью центами и двумя собаками, которых тоже надо было кормить. Собаки целый месяц жили на грейпфрутах. Я пристроился работать водителем грузовика, и мы стали жить-поживать. Как-то ночью я обчистил бакалейную лавку, и дела пошли довольно круто. Наказав на несколько чеков своего хозяина, мы с женой направились в Канзас-Сити (моя жена как раз забеременела). Потом я пошел работать к Френку С., но не поладил с ним, и я согласился работать на Джейка Г., доставляя контрабанду по всему городу. Я также работал в одном клубе, вышибая просроченные долги.

Но наконец мне это все надоело, и я решил заняться честным трудом. Через четыре-пять месяцев должен был появиться ребенок, и поэтому я намеревался где-нибудь прочно обосноваться. Мы поехали туда, где жили родители моей жены, и я устроился работать на ферме за 120 долларов в месяц. Через пару месяцев я понял, что прочно зацепиться не смогу нигде.

Поэтому я украл пару чековых книжек, и мы отправились в штат Айова с 1100 долларами в кармане. Затем я пошел работать к фермеру в Полк-Сити, и работал там до тех пор, пока меня не поймали на том, что я переставлял шины с хозяйского автомобиля на свой. Мне пришлось выбирать: удрать или сесть в тюрьму. Я решил удрать. Потом я пошел работать к фермеру в соседнем округе. Он был порядочная скотина — платил мне всего девяносто долларов, а хотел, чтобы я работал как лошадь. Поэтому я решил, что когда придет день расплаты, я уйду и возьму все, что мне положено. Так что, уходя, я прихватил новый холодильник, кровать, пружинный матрац, четыре стула, три ковра, радиоприемник, две сотни цыплят и хорошенького маленького поросеночка.

Потом я пошел работать к фермеру по имени Фриц К. Он платил мне 135 в месяц, но уж очень был болтливый. Однажды, когда он был на ярмарке, мы решили покинуть его. Мы взяли с собой его новый грузовик, три удочки, винтовку 410 калибра, две новых чековых книжки, подделав несколько персональных чеков на его счет. И — поминай как звали...

Через Огайо, Индиану, Иллинойс мы вернулись обратно в штат Миссури. Жена хотела, чтобы ребенок родился в ее родном штате. Около Канзас-Сити за превышение скорости меня остановили. Хотя я знал, что по номеру автомобиля меня могут схватить, сделать ничего было нельзя. Меня посадили в тюрьму, а жену поселили в гостинице.

Все улики были против меня. Передо мною стоял вопрос: сознаться в подделке чеков или не сознаться, но тогда моя жена будет привлечена как соучастница. У меня не было другого выхода, и я сознался. Меня посадили в Жеферсон-Сити 8 сентября 1949 года, приговорив к семи годам.

Через 27 месяцев я должен был получить условное освобождение. Каким-то чудом жена ухитрилась сохранить ребенка и добиться моего освобождения через 17 месяцев. Я до сих пор не знаю, как ей это удалось. Меня послали в Карлтон под надзором полицейского из Канзас-Сити. Он мне скоро надоел, и, оставив жену и ребенка у ее родных, я опять принялся за чеки. С одиннадцатью чеками в кармане я держал курс (вы угадали) в Марион, штат Огайо.

Я пробыл в Марионе дней двенадцать. Меня взяли пьяного в баре, когда я всаживал пули в винные бутылки за стойкой бара. Мне предъявили обвинение в семи пунктах. Дела были плохи, поэтому я решил удрать из тюрьмы, перепилив ножовкой решетку окна. Меня поймали на месте преступления и добавили ко всем прочим статьям еще и попытку к бегству.

До суда оставалось еще несколько дней. но однажды шериф Рой Реттер поймал меня на том, как я грел воду, чтобы опрокинуть на него, когда откроется дверь. Он сказал, что позаботится, чтобы я получил за все сполна. И позаботился — месяц за ношение оружия и три месяца за попытку к бегству.

Отбывать срок меня отправили в Миссури. Год спустя я был разведен с женой, после того как у нее родился второй ребенок. Из тюрьмы я был освобожден 12 февраля 1955 года.

В то время моя мать работала в Иниде, штат Оклахома, поэтому я отправился туда. Через неделю я решил перебраться в Индианаполис. Днем я работал, а ночью занимался другими делами и совершил там два грабежа. Мне все сошло с рук, поэтому 5 марта 1955 года я отправился во Фримонт. Вы знаете, что произошло там (там произошло уже упомянутое убийство.

Из Фримонта я отправился в Канзас-Сити. Там я повидал своих детей и ограбил одного типа. Я имею в виду тот случай, когда запер человека в холодильнике. Затем я поехал в Спрннгфилд и встретил там приятеля. Мы вместе провернули один грабеж, и я отправился в Веллингтон, штат Канзас. Я искал там друга, с которым вместе отбывал в Миссури, но он опять сидел. Я встретил его брата, и мы задумали с ним ограбить банк. Я истратил все до последнего цента и основательно готовился к этой операции, но в последний момент мой напарник передумал.

А мне нужны были деньги. Я задолжал за комнату, а вечером у меня было свидание. Поэтому, увидев открытий винный ларек, я его обчистил. Потом переоделся, взял такси и отправился к своей новой любовнице Филлис. Ее папаша настаивал, чтобы я взял его автомобиль. Мы отправились в соседний городок и там закусили. Возвратились домой мы с Фил-лис и ее двухлетней дочкой в одиннадцать часов вечера. Все было, вроде, в порядке, но только я сажусь, как входят трое полицейских. Оказалось, что папаша моего приятеля на меня настучал.

Вот и все. Я всегда говорил: прав я или не прав, — я не сверну со своего пути. Я не собираюсь прятаться за спину кого бы то ни было и готов получить все, что заслужил, и никого не буду винить за это. Если бы я сказал, что изменю свою жизнь, я нарушил бы свою клятву друзьям. Но я ее никогда не нарушу».

Переписанная автобиография

Но порой лучше нарушить клятву, чем выполнить, и несколько месяцев спустя, когда Иисус вошел в сердце Сэма, он действительно изменился. Он снова написал краткую автобиографию, но на этот раз о своих преступлениях он рассказывал без гордости. Он по-новому относился к жизни — теперь он говорит прежде всего о том, как Бог изменил его сердце и жизнь.

«Свою краткую историю я пишу здесь, в тюремной камере смертников, в тюрьме штата Огайо, где я ожидаю, когда придет мой час умереть за совершенное мною убийство. Теперь я хочу сказать, что не прошу никакой помощи и не ожидаю какого-либо сострадания. У меня одна цель — прославить Бога, который совершил во мне такую перемену.

Некоторые могут сказать: «Мне это неинтересно, я-то туда не попаду». Друг мой, именно в этом ты как раз и можешь обмануть себя. Когда-то я тоже так думал.

Все началось не с убийства, а задолго до него, в моем родном городе, когда я был еще ребенком. Мое первое столкновение с законом произошло в нежном возрасте — 10 — 11 лет. «Ничего страшного, — говорили все, — он вырастет и поумнеет». Но это было первое серьезное заблуждение.

Взрослея, я мог бы набраться ума, но, увы, этого не произошло. Я делался все более хитрым, все изощреннее становились мои действия. Но до 1949 года это были еще не самые страшные преступления.

Впервые я действительно серьезно преступил закон, когда был обвинен в особо опасном подлоге и приговорен к семи годам содержания в тюрьме в Джефферсон-Сити, штат Миссури. Годы заключения, можно сказать, были последним классом моего «образования». В тюрьме я столкнулся со всеми мыслимыми разновидностями порока. В таком месте, конечно, всегда найдутся люди, которые страстно желают помочь вам стать отпетым преступником.

Конечно, там есть и тюремные священники, которые искренне стремятся помочь вам. Там, где я находился, на 3500 человек приходилось три священника. Конечно, я слышал от них и о Боге, но я никогда не был в церкви, да у меня никогда и не было желания пойти туда.

После того, как я отбыл в тюрьме пять с половиной лет, меня освободили как полностью исправившегося, перевоспитавшегося гражданина, готового занять свое достойное место в обществе. Это была шутка. Я прошел сквозь огонь и воду и был готов преуспевать, но только не как достойный гражданин общества.

И снова две недели спустя после освобождения я преступил закон. Я отправился в Индианаполис, штат Индиана, но вскоре был вынужден уехать, так как совершил слишком много «подвигов», которые рано или поздно могли навести на мой след. Следующая остановка — Огайо. У меня было несколько долларов в кармане, а в голове масса преступных идей. Я нашел хорошую работу и вел себя пристойно. Затем я купил автомобиль, нашел себе девушку и, казалось, имел все, чтобы идти праведным путем. В течение одного месяца я обзавелся деньгами, чтобы выкупить небольшой ресторан и ремонтную станцию. Но я бросил и эту работу, и отправился в другое место за длинным рублем.

Вскоре я снова занялся махинациями с чеками, а затем решил испробовать один из моих прежних приемов: купил пистолет и совершил вооруженное ограбление, во время которого была убита официантка. Все случилось не так, как я рассчитывал. Я пустился в бега.

После целого ряда ограблений меня поймали в Канзасе, во время очередного грабежа. Я был посажен в тюрьму, чтобы отбывать срок от 10 до 21 года. Там-то несколько дней спустя и нашел меня сыщик из Огайо. Меня возвратили обратно в город, где было совершено преступление, и я должен был предстать перед судом за убийство.

В ожидании суда я сбежал из тюрьмы. В результате — два изуродованных автомобиля, семь до полусмерти перепуганных людей, и меня, покрытого ранами и синяками, снова возвратили в тюрьму. Затем начался суд, и в качестве свидетелей выступили все невинные жертвы моих преступлений. Суд продолжался восемь дней и в результате я был приговорен к смерти: приговор надлежало привести в исполнение первого февраля 1956 года.

О, я помню все эти бессонные, страшные ночи. Я столько раз ощущал близкое прикосновение смерти, но она почему-то всегда ускользала от меня. Меня посетили некоторые проповедники и простые христиане. Один был так добр, что принес мне Библию, принадлежащую его девятилетнему сыну. Мне подарили ее после того, как дал я обещание читать ее, чтобы скоротать время.

Я нашел место, где парень по имени Иисус послал из своей шайки людей, чтобы они привели к Нему мула. Я подумал, что Он, наверное, конокрад. Затем я нашел место, где Он сделал вино, и я решил, что Он торговец контрабандой. Но я прочитал и о том, как Он воскрешал мертвых, исцелял всякого рода болезни, изгонял нечистых духов. Тогда я задумался: «Что же это за человек?». Я начал с Матфея и прочитал весь Новый Завет. И обнаружил, что Иисус не конокрад, не торговец контрабандой, а Сын Божий. Я узнал о людях, которые служили, молились этому Богу и жили по Его законам, но это не имело никакого отношения ко мне. Я был убийцей. Однако я узнал, что Библия говорит и о людях, которые также были разбойниками, но получили прощение. Все это глубоко тронуло меня: мне очень захотелось обрести душевный мир, который может дать только Один Бог. Но как мне обратиться к Нему? Может ли Он действительно услышать человека, который молится Ему? И ответит ли Он человеку, который никогда не слышал о Нем?

На эти и многие другие вопросы мне хотелось получить ответ. Я пытался молиться, но мои молитвы не подымались выше моей камеры. Я молил о помощи, но в то же время обеими руками цеплялся за мир. Потом я получил несколько писем от христиан. И не только ознакомился с ними сам, но и прочитал их моим товарищам по несчастью в других камерах. Среди них выделялись письма одной христианки, которая, казалось, понимала мои чувства и переживания. Я решил последовать ее советам и обратиться к Богу еще раз. Наш тюремный священник тоже приводил мне примеры, и я решил молиться снова. В последующие три дня на всей земле, наверное, не было души более несчастной, чем я. Я молился, плакал, снова молился и чем дальше, тем несчастнее я становился.

4 ноября я сделал еще одну попытку приблизиться к Богу, Который мог дать мне душевный мир. Я склонил колена, честно исповедался и раскаялся перед Богом в каждом содеянном мной грехе, и просил Бога помочь мне. Я сказал Ему, что если некоторые грехи забыты мной, я прошу проявить милость ко мне и присоединить их к перечню исповеданных грехов, потому что в них я также повинен.

У меня нет слов, чтобы передать вам то удивительное чувство, которое я испытал, и которое я никогда не испытывал прежде. Мне хотелось кричать на весь мир. Да, я действительно почувствовал присутствие Духа Всемогущего Бога, когда Он наполнил мое сердце Своей любовью. После этого я бросился на постель и впервые в своей жизни спокойно по-настоящему уснул. На следующее утро, проснувшись, я вознес благодарение Богу... В этот день я поведал о происшедшем со мной моим товарищам, это услышал и охранник. Он сказал, что, читая мои письма, написанные из тюрьмы, он может засвидетельствовать, что я ищу Христа. Я не знал, как он отнесется к тому, что я рассказывал о моем Господе своим товарищам по камере. Поэтому я сказал ему: «Вы можете закрыть меня в камере, но если вы не желаете слушать Слово Божье от грешника, то лучше убейте меня». Охранник сказал мне, что он также любит Спасителя и не имеет ничего против моих бесед.

Меня посетил тюремный священник и мы помолились вместе. В первый раз я молился не один. Я никогда не устаю говорить о своей любви к Иисусу. В каждом письме, которое пишу, я свидетельствую о Нем. Сейчас я нахожусь в камере смертников, но обладаю свободой, которой никогда не обладал, будучи на свободе. Я не испытываю страха перед смертью. Она только приблизит меня к Иисусу.

Люди могут взять мое тело, сжечь его, разорвать на куски — это не беспокоит меня. Иисус обещал дать мне новое тело, а свою душу я вверил нежной заботе моего Господа. Да, я был человеком с каменным сердцем. Я достиг греховного апогея — предела в совершении грехов — мои руки обагрены кровью. Но Бог исполнил Свое неизменное обещание: Он простил мои грехи. И сейчас я готов предстать перед Богом, полагаясь на Его обетования. Я готов взять Иисуса за руку и встать перед Всемогущим Судьей. С уверенностью могу сказать, что нет такого темного греха, который кровь Христа не смогла бы омыть до такой степени, что человек станет белее снега.

Я взываю, чтобы каждое дитя Божье, читающее эти строки, молилось. чтобы мой опыт помог какой-нибудь гибнущей душе найти душевный мир и блаженную уверенность, которую можно обрести через любовь и милость Всемогущего Бога. Пусть это свидетельство послужит только для Его прославления. Моя награда не от людей, но от Бога».

Остаюсь с Божьей благодатью, Сэм В. Теннихилл.

Первый шаг ко Христу

Интерес у Сэма к духовным вопросам возник после встречи с двумя верными рядовыми членами церкви Адвентистов седьмого дня в городе Фримонте, штат Огайо. Они решили посетить Сэма после суда, когда его признали виновным в убийстве и приговорили к смерти на электрическом стуле.

Они отправились к шерифу и попросили разрешения посетить Сэма в тюрьме, объяснив, что хотя они и не служители, но чувствуют на себе острую обязанность — помогать тем, кто находится в беде. Их первая просьба не была удовлетворена. Ведь Сэм был опасный преступник — ему удалось сбежать в период предварительного заключения. Поэтому никто не собирался пойти навстречу этим странным людям, которые даже не были официальными служителями церкви. Чиновники объяснили, что у Сэма есть возможность в тюрьме получить необходимые духовные наставления.

Но эти два человека, хотя и были расстроены отказом, но не уходили от шерифа, все еще надеясь и молясь, что Бог изменит его решение. Через некоторое время они опять стали просить шерифа и тот уступил: «Ну, хорошо, я думаю, не будет никакого вреда, если вы увидите его». И он провел их в камеру Сэма.

Конечно, они не могли близко подойти к человеку, находящемуся в камере. Они стали перед входом в камеру и произнесли проповедь о любви Божьей и Его желании спасти грешников. Затем они спросили его, не желает ли он иметь Библию? Один из них объяснил, что у него дома есть Библия, которую он с радостью принесет Сэму. Он просил только об одном, чтобы Сэм пообещал читать ее. Они предложили также — конечно, если Сэм согласится — зачислить его на заочные курсы по изучению Библии «Вера сегодня», которые помогут ему понимать Писания.

Эти люди показались Сэму не такими, как все. Их искренность была очевидна, и его сердце было тронуто. Он сказал им, что возьмет Библию, обещал ее читать и согласился записаться на заочные курсы.

На следующий день один из них пришел снова. Обещанной Библии дома не оказалось, и он не знал, как выполнить данное Сэму обещание. К счастью, его маленькому девятилетнему сыну как раз подарили на день рождения новую Библию, и мальчик предложил отцу отнести ее Сэму. Отец, Кит Коллинс, согласился и отправился в тюрьму.

И на этот раз все повторилось — свидание с Сэмом не разрешали. Шериф знал, что вчера он нарушил порядок, разрешив этим людям встретиться с Сэмом, и сейчас не хотел нарушать его снова. Но потом передумал и все же разрешил еще одно посещение. Библия была вручена Сэму, и Кит Коллинс сказал ему, что это — подарок от его девятилетнего сына. Этот факт произвел большое впечатление на Сэма и это побудило его читать Библию, чтобы найти там что-то для себя интересное. С тех пор жизнь Сэма изменилась коренным образом.

Наша первая встреча

Впервые я встретился с Сэмом в апреле 1956 года. Сэм был приговорен к казни в феврале, но казнь была отложена.

В то субботнее утро я совершал служение в городе Колумбусе, штат Огайо. Глядя на членов церкви, поклоняющихся Богу при таких благоприятных обстоятельствах, я не мог удержаться, чтобы не сказать им что в то время, как мы здесь совершаем служение нашему Господу есть человек, который также молится вместе с нами, и который был бы счастлив присутствовать среди нас. В моем кармане лежало письмо, которое давало мне право навестить этого человека.

После окончания служения я сразу же поспешил в центральную тюрьму штата Огайо. В проходной я предъявил письмо, и мне было ведено подождать, пока не будет сделана проверка, тот ли я человек, кому писал начальник тюрьмы. Наконец был выделен охранник, который должен был проводить меня к Сэму и оставаться там в течение всего свидания.

Я посчитал даже сколько железных дверей с лязгом закрывались за нами. Их было пять. Миновав две из них, мы остановились и нам выписали специальные пропуска. И меня, и охранника обыскали, чтобы удостовериться, что у нас нет никакого оружия. Затем, имея в руках лишь одну Библию, в сопровождении охранника я оказался во дворе, в окружении мрачных серых каменных зданий.

Во дворе совершали прогулку узники. Мы вошли в одно из зданий и пошли по длинному коридору, на одной стороне которого были камеры, рассчитанные на четырех человек. Взглянув вверх, я увидел, что каменный блок состоял из шести ярусов. Но не здесь находилась конечная цель нашего посещения. Идя по коридору, я увидел в стене серый металлический «чулан». Перед ним сидел охранник в форменной одежде. Мы предъявили пропуск. Он встал, открыл дверь «чулана» и мы вместе с сопровождающим вошли внутрь «чулана». За нами с лязгом захлопнулась дверь.

Я стал оглядываться, в замешательстве, недоумевая, что мы делаем в этом крошечном закутке, но вдруг заметил в одной из стен глазок. Тогда я понял, что дальше есть еще одна дверь, потому что увидел, как некто, должно быть, охранник, наблюдает за мной в этот глазок. «Чуланчик» оказался маленьким коридорчиком с двумя запертыми дверьми, возле которых дежурили два охранника. Как только охранник, находившийся внутри, убедился, что наружная дверь плотно закрылась за нами, он открыл свою дверь, и мы вошли.

Я оказался в довольно большом помещении, по одну сторону которого находились камеры. Это было самое надежное место, самая скрытая часть тюрьмы. Я стоял у камер смертников. Охранник указал мне на стул, который стоял у одной из дверей, и сказал: «Это для вас. Посидите». Из тактичности охранник сел рядом. Он сделал вид, что дремлет. Но я знал, что он услышит каждое слово, сказанное нами.

Я заглянул в глубину камеры и увидел молодого человека, хрупкого телосложения, приятной наружности, лицо его, казалось, выражало ожидание.

Нас разделяло два ряда решеток. Между ними — еще перегородка, чтобы невозможно было что-нибудь передать внутрь. На расстоянии около метра от нее находилась вторая решетка, а за ней камера — метра полтора в ширину и около трех метров в глубину. Она освещалась маленькой электрической лампочкой, подвешенной на шнуре. Я окинул взглядом содержимое камеры: койка, туалетные принадлежности, одна-две фотографии, прикрепленные к бетонной стене — вот и все. Окон не было. Камера была целиком из бетона. Дневной свет проникал в нее только из окна, находящегося высоко над моей головой. Во время наших последующих свиданий узнику разрешалось выходить за пределы дальней от меня решетки и садиться на стул прямо напротив меня, но первая решетка все же разделяла нас.

Взглянув на него, я спросил: «Вы Сэм?». Он ответил: «Да, я Сэм», и затем назвал меня по имени, хотя мы никогда не встречались. Я думаю, что мы сразу же оба почувствовали, что хорошо знаем друг друга по длительной переписке, так как Сэм занимался на заочном курсе по изучению Библии. Он писал нам, и по письмам мы убедились, какая огромная перемена происходила в нем, и мне очень захотелось встретиться с ним, чтобы узнать, была ли эта перемена столь полной и искренней, какой казалась. Во время этого и последующего визитов я убедился, что в нем не было никакого притворства. Обращение Сэма было искренним! Это признали даже тюремные надзиратели.

Глядя на Сэма во время первой встречи, я подбирал нужные в таких обстоятельствах слова. Возможно, я начал довольно неудачно. Я сказал: Сэм, тяжело встречаться с вами. Он ответил: Пастор, не беспокойтесь обо мне. Я счастливейший человек в мире. Я спросил: Почему Сэм?

Он ответил: Когда я был там, на свободе — и Сэм неопределенно показал в сторону внешнего мира, — я жил без надежды, но здесь я понял, что Иисус Христос — мой Спаситель. И сейчас я чувствую, что мне все равно, что случится со мной в ближайшие дни. Для меня важно только то, что случится со мной в грядущем мире, а я получил надежду на жизнь в этом грядущем мире.

Мы увлеклись и были совершенно поглощены беседой на тему, волнующую его — о радости, которую он нашел в общении со Спасителем, когда обрел Его. Он рассказал мне о своем первом опыте молитвы. Обнаружив в Писании, что есть Тот, Кто предлагает прощение грехов, обещает мир и уверенность, принимающим Его, Сэм решил просить у Бога помощи, в которой так нуждался. Он чувствовал, что не может служить Богу, находясь в камере смертников, а поэтому считал, что для него важнее выйти из тюрьмы, чтобы начать новую жизнь повиновения воле Божьей. Он сказал мне, что его первая молитва в камере осталась не услышанной, потому что была основана только на его прежнем опыте и знаниях. Сэм просил Бога помочь ему достать револьвер, чтобы он мог выйти из тюрьмы и уже на воле начать новую жизнь. Рассказывая об этом, Сэм улыбнулся и сказал, что все мы нередко склонны думать так же. Нам кажется, что будь у нас еще хоть одна возможность, мы поступили бы правильно!

Через некоторое время Бог коснулся души Сэма и внушил ему, что побег не нужен и не поможет ему. В течение нескольких дней он продолжал сосредоточенно обдумывать, как учение Иисуса Христа может быть применено к его жизни. Наконец он пришел к выводу, что должен забыть о револьвере и побеге. Самое главное, считал он, — сообразовываться с Богом.

Поэтому в следующей молитве он уже просил о прощении всех грехов. И вручив свою жизнь и будущее в руки Божьи, Сэм ощутил непреходящий мир и уверенность, которые искал всем своим сердцем.

Впервые за всю свою сознательную жизнь эту и последующие ночи он спал как ребенок, не страшась будущего и не заботясь ни о чем, ибо знал, что обрел Бога. Это был воистину тот мир, который может дать человеку только Иисус Христос. Это тот мир, который приходит после прощения грехов и удаления чувства вины.

Мы рассуждаем о христианском учении

Уже во время первого свидания я был поражен тем, как тонко Сэм понимает Писания. Он с жадностью поглощал Слово Божье, и Бог, несомненно.

открыл его разум для понимания и восприятия истин, содержащихся в Библии.

— Сэм, — сказал я, — сегодня утром в церкви я сказал нашим членам, что в то время, как они святят субботу, служа Богу на свободе, вы святите ее здесь, находясь в камере смертников.

— Да, — улыбнулся Сэм. И, указывая на нечто, висящее на стене камеры за его спиной, сказал: Это — мой календарь, где написано время захода солнца... — Затем, многозначительно взглянув на меня. добавил: Вчера заход солнца был в 6 часов 21 минуту. Тех, кто делает уборку в каменном блоке, я просил, чтобы они сделали ее до наступления субботы, а я хочу быть уверенным, что соблюдаю ее правильно. Они так и сделали, и я оставался в покое с самого начала святых часов.

В первой же нашей встрече Сэм признался мне, как часто он мечтал посетить хотя бы одно церковное богослужение. Он рассказал мне, как сильно желал участвовать вместе с народом Божьим в богослужении и как часто пытался представить, как бы это происходило. Настраивая маленькое радио, находящееся в его камере, на волну, транслирующую церковное богослужение, он пытался представить себя частью этого собрания. Он уверял меня, что с нетерпением ожидает встречи со всем народом Божьим на новой земле, где, как говорит Писание, мы будем приходить на поклонение Богу каждую субботу.

Прислушиваясь к его искренним словам, я думал о том, что многие недооценивают возможность участвовать в богослужении вместе с народом Божьим. Слыша о том, с каким благоговением и почтением говорил Сэм о своем стремлении посетить церковь, я преисполнился желанием, чтобы все увидели этого молодого человека, находящегося в таких обстоятельствах, и услышали о том, что означает для него эта столь легко доступная другим возможность. Он часто думал о том, не испросить ли ему разрешения участвовать в протестантских богослужениях, которые происходили в стенах тюрьмы. Но понимая, что для узника камеры смертников это будет сопряжено с целым рядом затруднений, решил, что лучше не подавать подобных прошений. В тот вечер он снова заговорил о том, что не был крещен через погружение в воду. Он желал принять крещение, но узнику отделения смертников осуществить это невозможно.

Узнав о его желании принять крещение, к нему однажды пришел протестантский пастор и охотно предложил крестить его через окропление водой. Сэм поинтересовался, как это будет происходить, и служитель сказал, что брызнет несколько капель воды на его голову. Сэм утверждал, что для его веры этого недостаточно, и что такой акт не может рассматриваться как крещение. Однако желание принять Христа и все, что Он повелел, настолько овладело Сэмом, что он наконец согласился, чтобы пастор совершил этот ритуал — крещение через окропление водой. Но это не принесло удовлетворения сердцу Сэма, и он поделился со мной своими переживаниями. Он сказал, что Бог, по-видимому, что-то предусмотрел для таких людей, как он, у которых нет возможности принять крещение, но для которых есть место в Божьем царстве.

Я заверил его, что Бог действительно кое-что предусмотрел. И напомнил ему, что Иисус был крещен не потому, что нуждался в прощении какого-либо греха, ибо Христос был безгрешен. Иисус был крещен по двум причинам: во-первых. Он оставил пример для нас, а во-вторых. Своим крещением Он как бы осуществил его в жизни для тех, кто будет лишен этой возможности. Я напомнил ему о распятом разбойнике, которому было слишком поздно креститься. Он впервые в жизни выразил свою веру в Господа Иисуса, когда висел на Голгофском кресте рядом со Спасителем. Он не был крещен, однако Иисус твердо ему обещал, что он будет с Иисусом в небесном царстве. Я сказал Сэму, что в Евангелие это единственный случай, когда человеку так определенно обещано спасение, хотя он и не принял крещение, и объяснил, что сделано это затем, чтобы никто из людей не был слишком самонадеян, но полагался на милость Господа и не считал свою участь безнадежной.

Это принесло Сэму огромное утешение. Он понял, что Христос умер не только для искупления его грехов, но и принял крещение, чтобы восполнить недостаток его в жизни Сэма и таких, как Он. Однако он твердо верил, что если по воле Божьей жизнь ему будет сохранена и он когда-либо будет освобожден из тюрьмы, — первое, что он сделает, выйдя на свободу, — примет крещение. В своем письме, написанном за четыре дня до казни, Сэм напомнил об этом и сказал, что он все еще надеется когда-нибудь присутствовать на церковных богослужениях и принять от меня крещение, чтобы быть в общении с Богом и церковью Иисуса Христа. Тогда же, когда мы встретились впервые, Сэм сказал, что он действительно смирился и готов встретить все, что бы ему ни принесло будущее. Конечно, всякий человек цепляется за жизнь, и Сэму тоже хотелось бы жить. В его сердце было горячее желание стать священнослужителем и посвятить свою жизнь добру. У него была и одна личная причина надеяться, что его жизнь еще некоторое время продлится. Он сказал: «Я бы так очень хотел, чтобы моя мать тоже нашла Иисуса Христа и познала истину, которая так много значит для меня. У нее никогда не было возможности узнать все то, что так изменило мою жизнь. Мне бы очень хотелось жить ради того, чтобы помочь ей в этом».

Я предложил: «Сэм, давайте будем молиться об этом. Пишите ей, и я тоже буду писать. Возможно, мы зачислим ее на наши библейские курсы, и кто знает, каков будет результат». Возвратившись домой, я написал ей письмо, и получил искренний трогательный ответ. Я понял, что и Сэм часто писал ей.

Мы помолились в тот вечер вместе и, казалось, небеса были к нам благосклонны. Когда мы в молитве обещали всем сердцем служить Иисусу Христу, Бог благословил нас.

После молитвы Сэм сказал: «Не поговорите ли вы прежде, чем уйти, с Эрлом». И он указал мне на камеру, третью по счету от его камеры, где сидел молодой человек, тоже осужденный на смерть. Под влиянием Сэма Эрл тоже поступил на библейский заочный курс «Вера сегодня». Он не переписывался непосредственно со мной, как Сэм, поэтому я не знал его так, как Сэма. Я спросил у охранника разрешения поговорить с Эрлом, и тот великодушно разрешил. Я подошел к камере и беседовал с Эрлом. Он, казалось, также обрел счастье в общении с Господом и рассказал мне, что они вместе с Сэмом провели много часов, беседуя через решетки из камер о Боге и делясь знаниями, которые они почерпнули, учась на библейском заочном курсе.

Однажды Сэм написал мне: «Здесь в камерах находятся четыре человека, включая и меня, приговоренных к смерти. И я рад сообщить вам, что трое из нас омыты кровью Христа. Пожалуйста, молитесь, чтобы мы смогли привлечь к Господу и четвертого, пока еще не слишком поздно». Я понял, что означают слова «слишком поздно» для людей, находящихся в камере смертников: я беседовал с Эрлом в апреле, а когда я через несколько месяцев посетил камеру смертников, его уже там не было. Он был казнен в июле, но провел свои последние часы в общении с одним членом церкви, который проявлял большой интерес к работе среди узников и многим помог приблизиться к Спасителю. Когда Эрл шел на электрический стул, его вера в Евангелие и надежда на воскресение была тверда.

Я признаюсь, что, посещая Сэма, я сознавал, что оказался не на высоте, как служитель, ибо моя цель заключалась в том, чтобы ободрить и утвердить его духовно, но вместо того, чтобы ободрить его, я чувствовал, как он ободряет меня. Посещая Сэма, я ощутил, что сам настолько приблизился к Небесам, насколько это возможно приблизиться человеку, живущему на этой земле, и нашел, что в этом мрачном подземелье есть человек, благодаря удивительному опыту и переживаниям которого и я почувствовал присутствие Иисуса.

Полнота веры

Вскоре, после встречи с Сэмом, я написал ему письмо и рассказал о том, сколько радости доставило мне свидание с ним. И вот какой ответ я получил от него.

«22 апреля 1956 года. Колумбус, Огайо.

Дорогой пастор Фейджэл!

Ваше письмо получил и был очень рад ему. Молюсь, чтобы мое письмо застало Вас и Вашу" семью в добром здоровье и благополучии, в нежной заботе и любви Иисуса.

Закончилась еще одна удивительная суббота, которая принесла мне Божьи благословения! Казалось, будто наш Небесный Отец оставил Свой престол и провел со мной весь день. Конечно, Его любвеобильный Дух всегда с нами, но особенно близко мы ощущаем Его в благословенный Богом день, когда покоимся от всех своих ежедневных трудов. Вы сказали мне, что очень счастливы, увидев, как много мира нашел я в блаженном Господе. Пастор Фейджэл, то, что я сейчас скажу, может быть, звучит странно, но тем не менее искренно. Я более счастлив здесь, чем когда был на свободе, и я благодарен Богу за происшедшее. У меня был единственный путь к пробуждению, вот почему я нахожусь здесь.

Моисей долго пае овец в пустыне, прежде чем мог исполнить служение Божье. Возлюбленный Павел был далек от Господа, когда его озарил свет неба, и он ослеп. У Сэма тоже были трудные времена. Может показаться, что у меня дело обстоит иначе, но это не так. У всех нас один Бог. Мы все нуждаемся в прощении, и любим нашего Бога, молимся Ему и стремимся с Ним быть в вечности.

Да, Иисус скоро придет с Востока во славе своей. Сэм хочет быть готовым к этому дню. Где бы я ни был, здесь или в могиле, я хочу быть готовым. В этом мире нет ничего, что бы привлекало меня. Я стремлюсь домой и надеюсь встретить там многих наших единоверцев.

Заканчивая, я желаю снова поблагодарить Вас за то, что Вы посетили меня. Я был очень рад посещениям «моего пастора», и надеюсь, что Господь подарит мне эту радость снова.. Передайте всем моим друзьям из заочного курса «Вера сегодня», что я молюсь о них ежедневно. Да благословит Бог, «мой пастор», и да хранит Вас в Своей нежной заботе и любви, о чем смиренно молюсь.

Остаюсь с Божьей благодатью, Сэм».

Слово «благодать» означает «незаслуженная милость», Сэм, очевидно, понимал это и любил размышлять об этом, потому что его письма всегда заканчивались одной и той же фразой: «Остаюсь с Божьей благодатью, Сэм».

Казнь Сэма откладывается

Сегодня Сэм лежит в могиле, ожидая часа, когда его позовет Христос, Которому он служил. Шесть раз назначался день его казни и пять раз его казнь откладывалась. Естественно, все, кто знал его, надеялись, что она будет отложена и в шестой раз. Мы надеялись, что Сэм живым встретит Христа, если его приговорят к пожизненному заключению. Мы даже лелеяли надежду, что когда-нибудь Сэм будет освобожден из тюрьмы и целиком посвятит свою жизнь и свои силы служению Господу. Сэм также надеялся на это, но понимал, что его жизнь находится в руках Того, Кто имеет Свои планы относительно его жизни, и Сэм целиком доверил Ему свою судьбу.

Первая дата казни была назначена на 1 февраля 1956 года. Если бы он умер тогда, мне бы не посчастливилось познакомиться с ним. Следующий срок назначили на 15 мая. Когда я посетил Сэма в апреле, он оказал мне честь, называя меня «мой пастор». Он объяснил мне, что никогда прежде никого так не называл, и спросил, не возражаю ли я. Я почувствовал, что никто не оказывал мне более высокой чести. Так как я был его «пастором», Сэм попросил меня быть с ним 15 мая, в день его казни.

Однако две или три недели спустя после моего посещения у Сэма появилось предчувствие, что Бог продлит его жизнь еще на какое-то время. Поэтому он написал мне: «Конечно, я хочу поблагодарить Вас за Вашу готовность быть вместе со мной 15 мая, но это не произойдет в мае. Я должен еще немного потрудиться для моего Господа прежде, чем придет мой час. Может быть, одни посчитают меня безумным, другие — слабоумным, но время покажет, что я был прав. С соизволенья Божьего подождем и посмотрим».

Я должен признаться, что его уверенность сильно обеспокоила меня, ибо в то время не было видимых причин откладывать казнь. Я боялся, что вместо веры Сэм проявлял просто самонадеянность и что он может разочароваться, если его надежды не сбудутся. Однако мои страхи оказались напрасными, потому что за два дня до 15 мая казнь была отложена, и я получил телеграмму, извещающую меня, что в моем присутствии нет необходимости. Его вера, очевидно, была непоколебимой, ибо он был прав, а я нет. В течение лета и до глубокой осени это повторялось несколько раз. Бог, казалось, щадил жизнь Сэма для какого-то особого события, известного Ему Одному.

В октябре, когда я вновь посетил Сэма, он был весь преисполнен радостной вестью. Он сказал мне, что на этой неделе его посетила мать.

— Произошло настоящее чудо, — рассказывал он, — справа от того места, где вы сидите, сидела моя мать, рядом с ней сидел отчим и женщина, которая изучала вместе с ним Библию. В течение двух часов я слушал, как моя мать и отчим говорили об Иисусе, о Его скором пришествии и необходимости послушания Ему. Казалось, что они только и ждали Божьего света, и были всецело поглощены истинами, которые открылись им. Я поразился, насколько истина преобразила их. — Сэм, — заверил я его, — ваш венец на небесах будут украшать звезды, за то, что благодаря вашим усилиям многие люди нашли Иисуса.

Сэм опустил голову, потупил глаза и сказал:

Пастор, не говорите этого. Я недостоин. Вы видите, у меня руки, обагренные кровью, во мне самом нет ничего хорошего, но — добавил он, подняв голову и улыбнувшись, — я обрел чудесного Спасителя.

Последние часы Сэма

Каждый раз, когда назначался день исполнения смертного приговора, я готовился к тому, чтобы быть с Сэмом в последние минуты его жизни, но в канун назначенной даты я неизменно получал телеграмму вслед за письмом Сэма, в котором он извещал меня о том, что и на этот раз казнь будет отложена, ибо Бог еще на некоторое время продлит его жизнь, чтобы мог потрудиться для Господа. Наконец день казни был назначен на 26 ноября. В этот день в восемь часов вечера Сэм должен был умереть. Это падало на понедельник.

Настало воскресенье, а я еще не получил как обычно телеграммы, сообщавшей о том, что казнь откладывается. Поэтому я решил позвонить прямо начальнику тюрьмы. Я спросил его, действительно ли решено казнить Сэма завтра вечером. Начальник тюрьмы сообщил, что губернатор штата как раз рассматривает дело Сэма и объявит свое окончательное решение в понедельник утром. Я сказал ему, что для того, чтобы прибыть на место вовремя, я должен вылететь из Нью-Йорка самолетом в 9.30 утра, и попросил его позвонить мне, если до этого времени что-нибудь изменится. Начальник тюрьмы заверил меня, что выполнит мою просьбу, но заметил, что скорее всего к этому времени ничего знать не будет, так что мне лучше приехать.

На следующее утро начальник тюрьмы не позвонил мне, и я вылетел самолетом из Нью-Йоркского аэропорта Айдлуайлд. Когда я прилетел в Колумбус, здесь шел снег, и он шел весь тот день. Я позвонил начальнику тюрьмы, и спросил, нет ли изменений. Он сказал мне, что только что было сообщено: губернатор, рассмотрев все обстоятельства жизни Сэма Теннихилла, пришел к выводу, что заменять смертный приговор пожизненным заключением нецелесообразно. Следовательно, казнь должна состояться сегодня вечером. Начальник тюрьмы попросил меня прийти в тюрьму в пять часов вечера, потому что мне разрешено пробыть с Сэмом последние три часа его жизни.

Я провел много времени в своем гостиничном номере, читая Библию и подбирая тексты, которые, по моему мнению, могли помочь в беседе с человеком, обреченным на смерть. Я не хотел пользоваться никакими записями и, боясь, что забуду некоторые необходимые тексты из Писания, постарался выучить их наизусть. Я понимал, что у меня не будет больше возможности исправить положение, если я допущу сегодня какую-нибудь оплошность.

В половине пятого я отправился по заснеженным улицам Колумбуса к тюрьме, которая находилась недалеко от деловой части города. По дороге Я был поражен броскими газетными заголовками: «Сегодня вечером Теннихилл умрет на электрическом стуле». Я остановился, купил одну из газет и отнес ее в свой номер, чтобы потом прочитать. Зная о сильной вере и уповании Сэма Теннихилла, об огромной перемене, которая произошла в его жизни, я не мог не сравнить того, что было известно мне, с отношением людей к нему. В их понимании восторжествовала справедливость. Убийца должен умереть, неся заслуженное наказание за свои преступления. Иного отношения от мира нельзя и ожидать, но я то знал, что человек, которого сегодня вечером казнят на электрическом стуле, не был тем человеком, который убил официантку полтора года тому назад. Иисус Христос совершил столь огромную перемену в нем, что это был уже совсем другой человек. Он был воистину «свыше рожден».

Когда я пришел в тюрьму, начальник уже приготовил для меня пропуск в помещение, где совершаются казни. Провести меня в то помещение, где сейчас находился Сэм, было поручено охраннику. Когда мы вошли в помещение, где производят обыск, моего охранника обыскали, а меня — нет. Охранник удивился, что меня не подвергли обыску, но тот, кто обыскивал, просто ответил: «Он служитель. Я знаю, что это достойный человек».

Затем мы снова прошли через тяжелые железные двери и вошли в знакомый двор. Но на этот раз мы пошли не к серому зданию, где находились камеры для приговоренных к смерти, а повернули направо, в противоположном направлении к небольшому кирпичному строению. По дороге охранник объяснил мне, что Сэма уже перевели из камеры в это помещение и что Сэм ужинает в последний раз. Он сказал, что было бы хорошо, если бы я присоединился к трапезе и держался как можно спокойнее, чтобы разрядить обстановку. Я ответил ему, что буду рад сделать все от меня зависящее, чтобы содействовать этому.

Переступив порог здания, где совершаются казни, мы очутились в комнате, которая была разделена тяжелой железной решеткой. Снаружи, ближе к входной двери, находились несколько охранников, а внутри, за столом, покрытым белоснежной скатертью, сидел Сэм. Стол был накрыт, Сэм ужинал и вместе с ним за столом сидел его друг, которого он пригласил на свой последний ужин. Бросив беглый взгляд направо, я увидел тяжелую деревянную дверь, которая, как я догадывался, вела в комнату, где стоял электрический стул.

Как только я вошел, в решетке открыли дверь, и мне разрешили войти в ту половину комнаты, где находился Сэм. Впервые мы оказались друг с другом лицом к лицу — без всяких перегородок, разделяющих нас. Мы пожали друг Другу руки. В первый раз нам разрешили сделать это, а затем мы сели рядом — это тоже было в первый раз.

Человек, накрывавший стол, сделал все возможное, чтобы он выглядел праздничным. И каждый, казалось, делал все, что мог, чтобы разрядить обстановку. Хотя я искренне намеревался присоединиться к ужину, у меня не было никакого аппетита. И поскольку я мог просто посидеть за столом и поговорить, я так и сделал. Все, на что я оказался способен, — блюдечко мороженого на десерт. Я понимаю, что оказался не на высоте. Однако Сэм держался великолепно и делал все, что в его силах, чтобы мы чувствовали себя непринужденно, и это ему удавалось.

В его сердце, казалось, не было страха, не было страха и в его словах. Он не торопясь ел и видимым образом проявлял свою радость, общаясь со мной. Сэм и его друг, казалось, хорошо знали друг друга, они беседовали бодро и весело, не касаясь причины, заставившей их прийти сюда, и ужасного последующего конца. После ужина его друг ушел, понимая, что он может помешать, если останется дольше. Я был глубоко тронут словами, которые он произнес, прощаясь с Сэмом: «Я удивлюсь, если когда-либо в целом мире встречу человека, подобного тебе». Затем он поблагодарил его за духовное ободрение, обогащение, которое он нашел в дружбе с Сэмом. Они расстались с таким чувством, будто собирались очень скоро встретиться снова.

Мы с Сэмом сели рядом и начали обстоятельно беседовать о духовных вопросах. Он поведал мне о своих чувствах относительно того, что должно произойти сегодня. Передаю в точности его слова: «Сегодня- вечером я только иду спать, как это делал каждый вечер. Не печальтесь обо мне. Пусть ваши лица не выражают мрачной серьезности или уныния оттого, что моя жизнь и труд закончились. Между мною и Богом — полный мир. Записи обо мне в небесных книгах — чисты. Мой сон будет казаться мне одним мгновением и потом я услышу голос Иисуса Христа, пробуждающий меня, чтобы я проводил с Ним вечность на новой земле. Не вы должны печалиться обо мне, а наоборот, я должен печалиться о вас, потому что вы еще остаетесь здесь, чтобы сражаться добрым подвигом веры. Вас еще ждут сражения».

Удивительно было видеть, как любовь к Иисусу Христу и доверие к принципам Слова Божьего оказали такое действие на человека. Он думал не о себе, а только о других. Он рассказал мне о своей семье, о жене, с которой был разведен, и о своих двух маленьких детях. Он радовался тому, что его жена снова вышла замуж, и он надеялся, что у нее хороший муж, который будет прекрасным отцом для его детей. Он рассказал мне о других родственниках и о своей любви к ним.

Один из текстов, который я намеревался прочитать ему, находился во Втором послании к Тимофею (4:7—8), где апостол Павел описывает свое состояние перед смертью, но Сэм опередил меня и прежде, чем я начал читать этот текст, сам заговорил об этом.

— Вы знаете, — произнес он задумчиво, — какой стих Писания более всего подходит к сегодняшней обстановке? Это слова апостола Павла: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия в день оный, .и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его».

Затем Сэм, мысленно оглядываясь на 27 лет своей жизни, сказал: «Первые 26 лет были ужасны, но этот последний год, когда я нашел Иисуса, был чудесным годом. Я хотел бы переживать его снова и снова». А ведь' этот год он провел в подземелье за решеткой в камере смертников.

Позже протестантский капеллан рассказал мне о посещении Сэма в камере. Сэм лежал на койке, держа в руках Библию, и глядел в бетонный потолок. Повернувшись, наконец, к священнику, он воскликнул: «Это славное место!» Капеллан поинтересовался, чем вызваны эти чувства. Сэм тут же ответил: «Потому, что именно здесь, в этом месте, я нашел Иисуса Христа, моего Спасителя». Сэм не первый человек, убедившийся в том, что Иисус Христос может превратить в благословенное место темницу и даже камеру смертников.

Людей, обреченных на смерть, одевают очень просто. Сэм был одет в простую белую рубашку без галстука, в голубого цвета брюки из грубой бумажной ткани с красной полосой по бокам — обычные брюки для заключенного. В кармане его рубашки лежал карманного формата Новый Завет, который ему прислали по почте. Этот Завет он отдал мне только перед казнью, и я всегда буду хранить его. Мы прочитали много текстов Священного Писания, которые он помнил и которые для него много значили. Мы читали о Новой Земле, о Втором пришествии Иисуса, об обетованиях, которые имеют большое значение -для каждого христианина, ожидающего скорого возвращения Спасителя...

Сэм особенно ценил один текст из Первого послания Иоанна (5:15), в котором есть слова: «по воле Его». Когда мы прочитали это место, Сэм сказал: «Вот все, чего я хочу. Что бы ни случилось по Его воле, все будет во благо мне». Затем он сказал мне, что в течение всего этого года, с того дня, когда Сэм нашел своего Спасителя, он посвящал ежедневно по пять часов изучению Св. Писания. По приблизительным подсчетам это означает, что Сэм уделил около 2000 часов исследованию Слова Божьего. Не удивительно поэтому, что если кто-либо начинал цитировать текст из Писания, Сэм мог продолжить. Несмотря на то, что он впервые взял Библию в руки всего лишь год назад, сейчас хорошо знал ее учение, которое совершенно изменило его жизнь.

Наконец в 7 часов 20 минут Сэм сказал: «Я знаю, что вы хотите помолиться со мной в этот вечер. Почему бы нам не сделать это сейчас?». Он и в этом опередил меня. Я намеревался помолиться с ним ближе к восьми часам. Однако я, конечно, выполнил его просьбу. К нам присоединился протестантский служитель. Мы сидели втроем рядом друг с другом. Я повернулся к капеллану с просьбой: «Помолитесь сначала вы, потом ты, Сэм, а я помолюсь последним». Капеллан сразу же склонил свою голову и вознес прекрасную молитву, в которой благодарил Бога за «яркий христианский опыт» этого молодого человека, совершенно преобразованного силой Евангелия.

Настала очередь Сэма. Он встал. Мы с капелланом недоумевали, что он будет делать. Сэм упал на колени. Я тоже преклонил колена рядом с ним. Жаль, что я не мог записать его молитву слово в слово. О, если бы у меня был тогда магнитофон, чтобы запечатлеть со всей ее глубиной, которая чувствовалась даже в звучании его голоса. Он молился примерно так: «Дорогой Отец! Ты знаешь, что более года тому назад я вручил свою жизнь в Твои руки. За этот прошедший год ничто не изменило моего решения, и то, что случится сегодня вечером, не изменит его. Моя жизнь и сейчас в Твоих руках. Да будет во всем воля Твоя, ибо Ты, Боже, я знаю, не совершаешь ошибок. Аминь».

Признаюсь, что после такой молитвы мне было очень трудно молиться, но я сделал все, что мог. Когда я окончил, Сэм вознес еще одну молитву, потому что он кое-что забыл упомянуть в первый раз. Его вторая молитва напоминала мне молитву Стефана, первого христианского мученика. Сэм сказал: «Господи, не взыщи с этих людей за то, что они должны сделать сегодня вечером. Мои преступления заставляют их это сделать. Если это грех — тогда возложи его на меня и прости его мне, как и Ты простил мне все остальные мои грехи. Аминь».

Любовь Иисуса Христа, Его прощение и понимание царили в сердце Сэма.

После этой молитвы Сэм подошел к решетке, обратился к охраннику, который стоял за ней. В тот момент я был занят беседой с капелланом и поэтому не слышал, что говорил Сэм. Потом я услышал слова охранника, с трудом цитирующего текст из Писания. Это был текст из Первого послания ап. Павла к Коринфянам, 15 главы. «Если мы только в этой жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков». Сэм сказал охраннику о своей твердой уверенности, что со смертью человека не все кончается, и что у нас есть надежда и после смерти. Охранник, будучи христианином, ответил этим удивительным обетованием о воскресении. Было отрадно чувствовать дух веры, царившей во всех присутствующих там в тот час...

Сэм даже в последние минуты беспокоился о друге Эрле, которого он привел ко Христу и которого должны были казнить через неделю после Сэма. Несколько раз, пока мы сидели с Сэмом, ожидая сигнала к смерти в восемь часов, он говорил об Эрле и о том, что через неделю Эрл должен быть в этой же комнате. «Эта неделя будет, пожалуй, самой тяжелой в жизни Эрла потому, что уже не будет меня, чтобы ободрять его», — добавил Сэм.

Он просил несколько человек поддерживать общение с Эрлом в течение этой последней недели, чтобы его вера не поколебалась перед смертью.

В половине восьмого раздался стук в дверь, ведущую в помещение, где совершалась казнь. Дверь открылась и вошли два работника тюрьмы. Они принесли с собой небольшой ящик, в котором были парикмахерские принадлежности. Сэм поинтересовался, что они намерены делать. Он, оказывается, не знал, что для того, чтобы прикрепить электроды, нужно обрить темя. Работники объяснили ему это, и хотя Сэму, казалось, было неприятно, что его так обреют, он покорно сел. Сначала ему срезали волосы ножницами, а затем электрической машинкой обрили темя и закрепили держатель для электродов. Другой работник разрезал брюки на правой ноге Сэма и ниже колена также установил держатель для электродов. Это заняло пять минут, и затем оба работника ушли.

Один из них объяснил Сэму, что ровно в восемь часов он должен снять очки, и положить их на стол, за которым в последний раз ужинал. Затем мы все пройдем в комнату, где стоит электрический стул. Сэм попросил, если возможно, оставить ему очки, так как без очков он плохо видит и был бы весьма благодарен, если ему разрешат находиться в них до последней минуты. Сотрудник тюрьмы сказал, что лично Сэму он бы с удовольствием разрешил, но существует инструкция, согласно которой Сэм должен оставить свои очки на столе. «Вы ведь не хотите, чтобы у меня были какие-нибудь неприятности, — сказал он. — Я буду признателен, если вы оставите свои очки на столе, как это предусмотрено инструкцией».

Сэм сразу же согласился.

В оставшиеся полчаса Сэм несколько раз спрашивал меня, который час, и я отвечал ему. Когда, наконец, было без одной минуты восемь, Сэм сделал еще одну попытку разрядить обстановку и сказал: «Немного найдется людей, кто бы сейчас точно знал, что им остается всего одна минута жизни. Я полагаю, что нахожусь в исключительном положении». Мы были изумлены тем, что он способен говорить подобные вещи в такой час, когда многие бывают совершенно раздавлены страхом. Он и в эту ужасную минуту оставался хладнокровен.

Ровно в восемь часов раздался тяжелый стук в дверь. Протестантский служитель направился к двери камеры, в которой должна совершиться казнь. Последующие события развернулись так быстро, что мне с трудом верилось, что все это на самом деле происходит на моих глазах. Сэм последовал за капелланом, предварительно положив очки на стол. Я замыкал шествие. Через тяжелую деревянную дверь мы вошли в камеру, где происходила казнь.

Я не знал, что мне предстояло увидеть, наивно думая, что приготовился ко всему, но боюсь, что три удивительных часа, которые мы провели вместе и с присутствием Духа Божьего среди нас, заставили меня позабыть о цели моего посещения. Когда мы вошли в комнату, то увидели там семнадцать человек с напряженным выражением лиц. Они наблюдали за нами. Электрический стул находился на небольшом возвышении слева от нас, и мы поднялись на эту платформу.

Протестантский служитель, подошел к электрическому стулу и повернулся лицом к нему. Сэм сел на стул, и работники тюрьмы сразу же начали его привязывать. Я встал рядом с капелланом.

В таких случаях капеллан всегда совершал короткое служение. Он прочитал 22-й Псалом, а затем начал читать молитву Господню. К голове и ноге Сэма уже были подведены электроды, его руки, ноги и шею стягивали ремни, а на лицо была надета маска, напоминающая черную маску сварщика. Затем все работники отступили назад. Не окончив молитвы Господней, служитель остановился, так как было очевидно, что он не успеет дочитать ее.

Начальник тюрьмы кивнул человеку, стоявшему слева от Сэма, и тот нажал кнопку. Сзади за стеной зазвонил звонок, и в следующее мгновение был пущен ток.

Сэм не кричал. Было ясно, что после первого же разряда он потерял сознание. Пока по телу проходил ток, над стулом горел свет. В комнате было слышно только одно — дрожание каждого мускула Сэма, вызванное электрическим током. Хотя Сэм и был без сознания, так, очевидно, реагировало тело на проходящий через него ток.

Мы стояли в безмолвии, и, казалось, прошла вечность, когда наконец подошел доктор и приложил отектоскоп к обнаженной груди казненного. Прослушав, он молча отступил назад. Прошли еще две или три минуты, которые снова показались нам вечностью. Затем доктор подошел еще раз и снова внимательно прослушал сердце. Затем он выпрямился и, глядя на начальника тюрьмы, сказал: «Начальник тюрьмы Элвис! Смерть Теннихилла, вызванная электрическим током, наступила в 8 часов 12 минут вечера». Начальник тюрьмы сказал: «Благодарю вас». Затем все присутствующие быстро вышли.

Я возвратился в помещение, откуда мы только что вышли, чтобы взять свое пальто и Библию. Затем, повинуясь внезапному порыву, я вернулся туда, где совершилась казнь. В комнате никого не было, кроме Сэма, который еще сидел на стуле. Его отвязали, маска с лица была снята, и казалось, что он просто уснул.

Я размышлял о его последних словах, которые он сказал мне как раз перед тем, как часы пробили восемь. Схватив меня за руку и глядя прямо в глаза, он сказал: «Пастор, я иду и буду искать вас там». Я ответил:

«Сэм, я знаю, что вы будете там, и я также по милости Божьей буду там». «Тогда — до свиданья. Увидимся утром», — заключил он. Это было похоже на обычное прощание. Мы договорились встретиться у нового берега, в то утро воскресения, когда навсегда исчезнут и грех, и болезнь, и смерть, и печаль, и боль.

Сэм тогда сказал мне: «Возвратитесь и скажите всем людям в церкви, чтобы они никогда не знали устали, совершая то, что они совершают, и никогда не разочаровывались, трудясь для спасения душ. В мире много таких, как я, нуждающихся в совете Евангелия, и многие примут его, если им только возвестят о нем. Пусть же они все свои силы посвятят служению Господу».

Стоя вот так и глядя на лицо Сэма, я не мог не склонить головы и не вознести Богу благодарственной молитвы за свидетельство этой обращенной жизни, исполненной столь сильной верой, надеждой, убеждением. Я вспомнил его слова: «Никогда не знайте устали, никогда не разочаровывайтесь, потому что в мире есть много таких людей, как я». И я дал обет делать все, что только в моих силах, чтобы распространять весть Иисуса Христа и найти многих подобных Сэму на этой земле — темнице греха, — которые нуждаются в Евангелии.

Я уже собирался было покинуть тюрьму, как вдруг меня встретил тюремный капеллан и выразил желание, чтобы я лично повстречался с начальником тюрьмы перед уходом. Я зашел в его кабинет и у нас состоялась короткая беседа. «Для меня было очень тяжело наблюдать происходившее сегодня вечером, — сказал я, — но я с радостью сознаю, что жизнь Сэма была всецело посвящена Богу». Помолчав, я добавил: «Вам приходится нередко быть свидетелем казни, и мне кажется, она на вас не должна действовать так тяжело, как на меня». Он ответил: «Хотя я видел подобные акты много раз, к ним невозможно привыкнуть. А сегодняшний случай — самый тяжелый из всех».

Выйдя из тюрьмы в тот вечер, я в течение двух часов бродил по заснеженным улицам Колумбуса. Придя наконец в гостиницу, я был не в силах уснуть и молился и читал всю ночь. Снова и снова я вспоминал слова, которыми Сэм заканчивал свои письма, и радовался, что вся его надежда на вечную жизнь заключалась в тех нескольких словах: «Остаюсь с Божьей благодатью, Сэм».

Выдержки из писем Сэма

В письмах Сэма прослеживаются те разительные перемены, которые произошли в нем в поисках истины от первого знакомства с ней до полного наслаждения общением с Богом. Естественно, первые письма Сэм написал брату Киту Коллинзу, который впервые познакомил его с библейскими курсами при телевизионной программе «Вера сегодня».

20 ОКТЯБРЯ 1955 ГОДА.

«Такому человеку, как я (исполненному грехов), очень тяжело, но надеюсь с помощью ваших молитв узнать больше об Иисусе. Я молюсь о том, чтобы скорее стать дитятей Божьим. Библия маленького Давида говорит мне о том, что есть такой путь. С помощью Божьей я найду его».

31 ОКТЯБРЯ 1955 ГОДА.

«Я всегда знал, что нелегко направлять на человека пистолет и требовать у него деньги. Но сейчас я понял, что гораздо труднее открыто взглянуть на себя, и видеть себя в таком свете, в каком Бог видит меня. Я очень желаю стать христианином, более того — я хочу быть хорошим христианином. Я предпочту быть бедным христианином в самом далеком уголке неба, чем богатым безумцем в центре ада.

Я думаю, что моя бывшая жена будет рада получить религиозную литературу. Она снова вышла замуж и дети носят фамилию ее нового мужа. Я только раз видел своего сына, а дочь к этому времени забыла меня совсем. Чтобы не смущать их, им сказали, что я — их дядя. Молитесь за меня. Кит, чтобы я мог научиться смирению».

7 НОЯБРЯ 1955 ГОДА.

«Охранник сказал мне, что на улице холодно, но слава Богу, нам здесь тепло. Кит, удивительна та жизнь, которую вы открыли мне. Она заставила меня забыть о тюремной камере и смертном приговоре и даровала мне истинный мир, которого я всегда так жаждал. Я рад, что оказался здесь. Здесь я обрел Иисуса. Я послал на курсы двенадцать уроков и четыре из них получил обратно — все с отличной оценкой, Я просил уроки и для двух моих товарищей, которые под влиянием духа Божьего также пожелали учиться. Брат Кит, вы удивитесь, но я .нашел Иисуса так: со вторника до субботы я молился и взывал и никак не мог остановиться. Абсолютно невозможно объяснить, что я чувствовал тогда. Когда в мой ум начинали закрадываться сомнения, я читал двадцать третий Псалом. Я нашел то, что так настойчиво искал. Сейчас я знаю, что Иисус действительно есть. Он живет в моем сердце. Я почувствовал, как с моей души было снято бремя. Сатана будет искушать меня, но в молитве я обрел оружие, чтобы сражаться с ним. Передайте мою благодарность Давиду за Библию».

10 НОЯБРЯ 1955 ГОДА.

«Всякий верующий в Бога должен читать Откровение. Бог приобрел для нас замечательное место. Молитесь за меня, брат Кит, но не просите Бога освободить меня отсюда. Просите только о том, чтобы надо мной исполнилась Его воля. Это и есть моя молитва».

12 НОЯБРЯ 1955 ГОДА.

«Молитесь за меня... Я понял, что дьявол очень силен, но не сильнее молитвы во имя Иисуса».

18 НОЯБРЯ 1955 ГОДА.

«Из газет Вы знаете, что у меня никогда не было дома, но я молюсь, чтобы однажды Иисус привел меня в Свой дом, который Он приготовил для меня". Поэтому у меня нет страха перед будущим».

23 НОЯБРЯ 1955 ГОДА.

«Моему маленькому другу Дэви: сегодня вечером я получил твое письмо, и оно, мой мальчик, тронуло меня до слез. Мой мальчик, однажды ты спросишь себя, нет ли более легкого пути, чем зарабатывать себе на жизнь честным путем. Я хочу сказать тебе, что все легкие пути кончаются одним: тюрьмой и одиночеством. Не иди моим путем, Дэви. Моя жизнь кончилась. В 26 лет ей пришел конец. Я сеял разрушение и сейчас пожну за него возмездие. Но я счастлив, Дэви, что я, грабитель, вор и убийца, в конце своей жизни нашел Бога. Моя награда на небесах будет невелика, но я буду несказанно благодарен за нее.

Кит, не хвалите меня за то, что я записал двух моих товарищей на библейские курсы. Я был бы плохим воином Иисуса Христа, если бы не попытался сделать что-нибудь для Него. Сегодня вечером я получил 8 библейских уроков. Они займут меня на несколько дней. Когда курсы закончатся, я буду чувствовать себя одиноким».

24 НОЯБРЯ 1955 ГОДА. ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ.

(День, когда два столетия тому назад, пилигримы из Европы высадились на американском континенте).

«Сейчас 7.30 вечера. Каждый занят мыслями о празднике и готовится к нему. В этот вечер у нас как-то особенно тихо. Я полагаю, что когда наступает это время, большинство людей чувствует себя одиноко, необычно одиноко. Вы, возможно, слышали, что человек ничего не потерял, если не испытал в своей жизни. Не верьте этому. Есть люди, подобные мне, которые всегда были бездомны и обделены любовью. Но когда другие рассказывают о своих домах, семьях, они испытывают страшную боль, а глаза их наполняются слезами. Сегодня у меня тоже другое настроение — не такое бодрое. Но на самом деле у меня множество причин быть благодарным. Мы можем надеяться на лучший мир, где будем общаться с Богом, Его Сыном, и окружены Его любовью...»

11 ДЕКАБРЯ 1955 ГОДА.

«Я получил много добрых писем — 75 за эту неделю и все от христиан. Я и не подозревал, что есть так много замечательных людей... Я очень сожалею, что вся моя жизнь не была посвящена Богу, но, брат Кит, я не печалюсь о том, что нахожусь здесь. Если бы этого со мной не случилось, я продолжал бы на воле жить греховной жизнью, которая не угодна Богу. Я прочитал книги, которые Вы прислали. Все они очень интересные. Я дал их товарищу и могу обрадовать вас, что он тоже с удовольствием читает их. Около месяца назад одна женщина написала мне о том, что ее сын попал в беду, — очень плохо ведет себя. Я написал ему довольно откровенное письмо. Она говорит, что он весьма тронут письмом. В среду я получил ответ: он не спал всю ночь и наконец отдал свое сердце Богу. Он больше не совершает недостойных поступков, и я могу только радоваться за него».

21 МАРТА 1956 ГОДА.

«Вы спрашиваете. Кит, нет ли у меня какой-нибудь вести, которую я могу через Вас передать людям, чтобы помочь им прийти ко Христу. Какую весть можно ожидать от простого смертного человека по сравнению со словами Божьими? Я могу рассказать только то, что Бог сделал для меня. Здесь, в тюрьме, приговоренный к смерти, я поистине счастлив. От всего сердца могу сказать, что никогда в жизни я не был более свободным, чем сейчас. Я свободен в Иисусе и могу заявить о своей свободе, которая будет продолжаться миллионы лет в будущем. Сатана использует свой старый хитрый прием, чтобы обольщать людей. Они стараются доказать, что являются настоящими людьми, отвергая божественные законы, но позвольте мне сказать всякому, что только посредством этих законов любой человек сможет подняться и жить для Бога».

12 АПРЕЛЯ 1956 ГОДА.

«Я хочу поделиться с Вами о том, какой радостью является для меня Божья святая суббота. Она находится в центре божественного закона:

именно этот день Бог благословил и освятил. Иисус не дал другого дня. Он предостерегал людей, говоря, чтобы они не заменяли Его законов своими преданиями. Иоанн говорит, что если мы знаем Бога, то будем соблюдать Его заповеди. В Послании к Евреям (4:11) говорится о стремлении войти в Божий покой».

С этого времени Сэм начал переписываться с людьми, которым стало известно о его интересе к Библии. Сестра Фергюсон, бывшая в течение нескольких лет директором Библейской школы при телевизионной программе «Вера сегодня», написала ему много ободряющих писем. Сестра Маргарета Маккей, библейский учитель, ставившая отметки работам Сэма, также время от времени посылала письма ему с ценными советами. Сознавая, что он не является членом церкви, Сэм поинтересовался, может ли он считать меня «своим пастором». На это я с радостью согласился и посетил его в тюрьме. В следующем письме к сестре Фергюсоя, Сэм писал, как много значило для него это христианское общение...

16 АПРЕЛЯ 1956 ГОДА.

«Я знаю, что Вы ожидаете вестей о «моем пасторе», посетившем меня. Мы провели время в удивительном для меня общении, и я, конечно, хотел бы, чтобы такое происходило ежедневно. Благодарю Бога, Который все сделал так, что это посещение осуществилось. Вы подали мне мысль, чтобы я попросил пастора нашего исповедания присутствовать со мной в мой последний день. Пастор Фейджэл уже дал на это согласие...

Я полагаю. Вы догадываетесь, что с тех пор, как «мой пастор» посетил меня, я действительно счастливый человек. Нет слов, чтобы выразить, насколько лучше я себя чувствую. Сейчас, когда кто-нибудь говорит о своем пасторе, я тоже могу сказать о своем. Он сказал мне, что он также рад быть моим пастором».

В письмах Сэма часто говорится о его страстном желании приобретать души для Христа.

16 АПРЕЛЯ 1956 ГОДА.

«Я молюсь за людей, которые находятся здесь, в камере смертников. Они спрашивают меня о Библии. Я прочитал им очерк, написанный обо мне для телевизионной передачи пастором Фейджэлом. Кто, кроме Бога, знает: быть может, кто-нибудь найдет Спасителя, прочитав эту историю. И если это произойдет, я в смирении возблагодарю Бога за то, что он использует опыт самого ничтожного из Его детей, чтобы помочь людям. И для меня это когда-то звучало странно. Я помню ветхого человека — Сэма, но я знаю также и нового Сэма. Это два совершенно разных человека».

7 МАЯ 1956 ГОДА.

«От своей матери я получил известие о том, что она изучает библейские уроки. У нее никогда в жизни не было Библии. Я, конечно, молюсь, чтобы еще одна душа обрела спасение. Господь знает, как я горячо молюсь за нее».

10 МАЯ 1956 ГОДА.

«Я много раз перелистывал небольшую книгу «Ваши друзья Адвентисты», читая ее и рассматривая иллюстрации. Я бы очень хотел учиться в вашей духовной семинарии, но я никогда как следует не учился в школе. Если бы в семинарию брали в зависимости от того, как человек любит Господа, я мог бы поступить туда уже завтра. А если в зависимости от познаний, — о, конечно. Господь не будет гневаться на меня за мечты».

22 ИЮНЯ 1956 ГОДА.

«Как я желаю, чтобы Господь позволил мне странствовать и нести людям мое свидетельство. Вот уже скоро восемь месяцев, как Господь открыл мне глаза. О, это самое чудесное, благословенное и самое прекрасное время в моей жизни.

А вот новости, которым вы можете порадоваться. В камерах для смертников по соседству со мной находятся четыре человека. И во славу Божью я могу засвидетельствовать, что трое из четырех сейчас всем сердцем служат Богу и очень счастливы, совершая это. Разве не было бы удивительно, если бы такой опыт пережили люди, находящиеся на воле? Я молюсь об этой работе, как соучастник молитв пастора в приобретении душ для Христа...

Вы и Ваша четверка, конечно, проделали много километров. Вы писали, что хотели бы, чтобы я мог лично увидеть то влияние, какое моя история производит на Ваших слушателей. Конечно, это доставило бы мне радость, но я доволен тем, что мой пример служения Богу — это заслуга Бога, и он послужит для Его дела, а я счастлив следовать по благословенным обагренным кровью стопам Христа. Хотя я плотью и не могу быть с Вами, но я молюсь здесь, когда Вы стоите перед тысячами и свидетельствуете им о Христе».

3 ИЮНЯ 1956 ГОДА.

«Сегодня вечером я получил от Вас копию текстов для телевизионной передачи и чуть не упал с койки, увидев заголовок первого рассказа. Я прочитал его два раза и молю, чтобы Господь использовал мой опыт для Его славы. Я стараюсь жить христианской жизнью каждый день. Каждое утро, проснувшись, я спрашиваю себя: «Могу ли я угодить сегодня Христу каждым словом и каждым своим делом?». И эти вопросы я задаю себе в течение всего дня, вплоть до того момента, когда ложусь спать.

Я хотел бы записать как можно больше людей на библейские курсы. Но пастор Фейджэл знает, какие у меня ограниченные возможности. Я хочу поделиться такой библейской истиной, как Божий святой закон. Мне хотелось бы разделить со многими друзьями благословения, получаемые благодаря соблюдению святой субботы. Я обрел истину о необходимости соблюдать седьмой день — субботу, и соблюдал ее без затруднений. Я молился о разумении, и Господь вел меня Своим путем».

1 АВГУСТА 1956 ГОДА.

«Здесь происходит действительно нечто неожиданное. Господь чудесным образом благословил мое свидетельство. Поскольку люди, приговоренные к смерти, не могут посещать церковь, кажется, будто Сам Иисус является, чтобы быть с нами».

1 СЕНТЯБРЯ 1956 ГОДА.

«Одним из самых благословенных переживаний в мире является стремление жить для Христа весь день, а затем вечером, сложив руки, в смирении молиться: «Господи, я сделал сегодня все, что было в моих силах».

14 СЕНТЯБРЯ 1956 ГОДА.

«Сейчас я изучаю третью и последнюю части библейского курса. Все части были благословенными, но эта последняя — истории церкви — самая лучшая из всех. Она намного труднее, но мне очень нравится. Я надеюсь, что и моя мать полностью пройдет библейский курс. Она очень радуется встречам с Божьим народом».

1 ОКТЯБРЯ 1956 ГОДА.

«Мой разум и сердце, и душа пылают горячим желанием помочь собрать жатву у Господа. Я хочу поделиться своей признательностью Богу за Его спасительную благодать, поделиться этой блаженной надеждой с моими друзьями. Я не могу осуществить этого желания тем путем, каким совершают люди, находящиеся на воле. Мое положение напоминает мне опыт престарелого Нова, который говорил о своем ложе во мраке. В моем случае это ложе во мраке стало местом блаженства, потому что здесь была одержана победа.

Сатана собрал все свое воинство, пустил в дело всю свою хитрость, пытаясь день и ночь приобрести власть надо мной и заставить меня поколебаться в последний час. Я стою на страже каждого моего слова, каждого дела и непрестанно молюсь. Для меня это — Армагеддон в жизни, и хотя мое имя и не значится в церковных книгах, я полностью согласен с учением церкви и чувствую уверенность, что через Ваши молитвы наш милостивый Отец дарует мне Свое спасение».

18 ОКТЯБРЯ 1956 ГОДА.

«Только что получил копию телетекстов с иллюстрациями, рассказывающими о Вашем путешествии по Ямайке. Я рад был поделиться Вашим рассказом с Эрлом, который здесь, в камере для смертников, также отдал свое сердце Христу».

Сэму оставалось жить уже несколько дней и он хотел иметь полную уверенность, что ни один грех в его жизни не остался неисповеданным и что ничто не разделяет его с Богом. Его письма свидетельствуют также о том, что в эти последние дни он думал и о других.

23 ОКТЯБРЯ 1956 ГОДА.

«Сегодня ко мне пришли моя мать и отчим, и вместе с ними библейский учитель. Мы провели вместе два часа. Мы начали свою беседу с вопроса о войне на небе, проследили весь план спасения и закончили словами о новой земле, где будет находиться престол Божий. Наше общение принесло матери огромное утешение.

Чтобы видеть нас и наше место заточения, которое превратилось в жилище, где мы нашли Господа, пришел начальник тюрьмы. Я поблагодарил его за доброту и участие, выразившиеся в том, что он разрешил «моему пастору» посещать меня. И также подтвердил, что если смертный приговор не будет отменен, я желаю, чтобы Вы были со мной в мои последние часы. Я не знаю, какую участь Господь предначертал для меня, но всецело вручаю свою жизнь в Его руки».

Хотя через руки Сэма прошло много денег, честным трудом он заработал очень мало. Поэтому мы были очень удивлены, когда из тюрьмы штата Огайо получили официальное письмо следующего содержания:

«Дорогой сэр, прилагаем к письму чек на пять долларов по распоряжению Сэма Теннихилла. Искренне ваш».

Далее следовала подпись тюремного кассира. Это последний дар является одним из последних дел Сэма. Вскоре от него пришло письмо, написанное в день Благодарения — за несколько дней до казни. Отмечая год христианской жизни Сэма, телевизионная программа «Вера сегодня» послала ему поздравительную открытку и групповую фотографию. Мы хотели показать ему, что думаем о нем, как о дитяти Божьем.

22 НОЯБРЯ 1956 ГОДА.

«Я пишу вам, когда День благодарения подходит к концу — второй день Благодарения в моей жизни с тех пор, как я омылся кровью Христа. У меня очень много причин быть благодарным Богу. Божьей благодатью моя душа безопасно покоится в Его нежных, любящих руках. Что касается моего тела — оно находится в тепле, меня кормят во много раз лучше, чем я того заслуживаю. У меня много замечательных друзей и пастор, которого я люблю, как только может любить человек.

Вы никогда не узнаете, как счастлив я был вчера, получив вашу поздравительную открытку и фотографию. Я никогда не ожидал ничего подобного и у меня на несколько минут просто перехватило дыхание. Я молюсь, чтобы Господь благословил каждого из вас за вашу доброту, потому что я никогда не смогу выразить словами, что означает для меня "Ваше внимание... В заключение разрешите напомнить Вам снова, что я непрестанно молюсь за всех, кто занимается на библейских курсах «Вера сегодня». Вы доказали своим добрым отношением ко мне, что заслуживаете поддержки всех детей Божьих. Остаюсь с Божьей благодатью, Сэм».

Некоторым, возможно, покажется "при поверхностном взгляде, что жизнь Сэма, полная беззакония и беспокойства, окончилась плачевно. Но мы знаем, что он умер победителем, взирая на грядущую вечную жизнь, чрез заслуги пролитой крови Христа, нашего Искупителя. Его голос умолк, но удивительное изменение, которое произошло в его жизни, будет .еще долгое время свидетельством, привлекающим людей к нашему Спасителю.

Вы никогда не узнаете, как счастлив я был вчера, получив вашу поздравительную открытку и фотографию. Я никогда не ожидал ничего подобного и у меня на несколько минут просто перехватило дыхание. Я молюсь, чтобы Господь благословил каждого из вас за вашу доброту, потому что я никогда не смогу выразить - словами, что означает для меня Ваше внимание... В заключение разрешите напомнить Вам снова, что я непрестанно молюсь за всех, кто занимается на библейских курсах «Вера сегодня». Вы доказали своим добрым отношением ко мне, что заслуживаете поддержки всех детей Божьих. Остаюсь с Божьей благодатью, Сэм».

Некоторым, возможно, покажется при поверхностном взгляде, что жизнь Сэма, полная беззакония и беспокойства, окончилась плачевно. Но мы знаем, что он умер победителем, взирая на грядущую вечную жизнь, чрез заслуги пролитой крови Христа, нашего Искупителя. Его голос умолк, но удивительное изменение, которое произошло в его жизни, будет еще долгое время свидетельством, привлекающим людей к нашему Спасителю.

---