Библейские тексты и переводы

Обычный читатель Библии, как правило, не подозревает о волнующих и тонких проблемах, связанных с оригинальными библейскими текстами. Оригинальные рукописи богодухновенных библейских писателей не сохранились. Эти оригиналы называются автографами, и до сих пор ни один из них не был найден, однако сохранились тысячи рукописных копий Ветхого и Нового Заветов и их частей.

На протяжении многих веков библейские книги переписывались от руки на весьма недолговечных шкурах животных или на папирусе, изготовленном из египетского тростника. Так продолжалась до тех пор, пока в ХV в. не изобрели печатный станок.

Сначала мы рассмотрим библейский текст Ветхого Завета, затем Нового, коснемся их переводов и, наконец, обсудим, каким образом эти знания способствуют лучшему пониманию Библии. Задача восстановления оригинального текста Ветхого и Нового Заветов обычно называется текстологией или "низшим критицизмом". Поскольку автографами мы не располагаем, двумя важнейшими источниками восстановления библейского текста являются многочисленные еврейские и греческие рукописи, восходящие к оригинальным автографам. Следующими по значимости являются древние переводы, называемые версиями, которые испытали непосредственное влияние еврейских и греческих рукописей. Большое значение в изучении Нового Завета имеют цитаты из Писания, сохранившиеся в сочинениях ранних отцов Церкви.

Ветхий Завет

Датировку ветхозаветных рукописей и их фрагментов с уверенностью можно начинать приблизительно с 400 года до н. э^[260]. Это значит, что невозможно с абсолютной достоверностью проследить судьбу текста вплоть до его оригинала, написанного богодухновенными авторами. Тем не менее неопровержимые свидетельства указывают, что текст тщательно сохранялся даже и до 400 года до н. э. Сама Библия свидетельствует о стремлении тщательно хранить богодухновенное Слово Божье (Втор. 31:9—12; Ис. Нав. 24:25, 26; 1 Цар. 10:25). Писцовая практика, существовавшая на всем древнем Ближнем Востоке свидетельствует об этом стремлении.

Наиболее известный востоковед нашего века В. Ф. Олбрайт утверждал, что “длительное и глубокое изучение множества документов по древнему Ближнему Востоку доказывает, что как священные, так и светские документы переписывались с большей тщательностью, нежели это имело место в писцовой практике греко-римской эпохи”^[261].

Свидетельства текстов Египетских пирамид, погребальных текстов и Книги мертвых, а также их копии подтверждают, что это было именно так, даже несмотря на то, что эти религиозные тексты не предназначались для чтения людьми. Другие общедоступные свидетельства утверждают, что существовали определенные нормы, правила копирования рукописей, а также и то, что древние ближневосточные писцы строго их придерживались. Закончив переписку погребального текста, египетский писец, живший в 1400 г. до н. э. (то есть в эпоху Моисея), отмечает в своем колофоне: “(Книга) исполнена от начала и до конца: переписана, пересмотрена, сверена и сличена побуквенно”^[262].

Очень важно понимать, насколько тщательно производилось копирование, однако это не означает, что переписчики никогда не исправляли рукопись, приводя ее орфографию в соответствие с литературными нормами своей эпохи. Об этом, например, свидетельствуют египетские тексты; некоторые из них были пересмотрены и согласованы с позднейшими синтаксическими и грамматическими нормами^[263]. Однако из-за отсутствия оригинальных рукописей книг Ветхого Завета нельзя с точностью установить, насколько широко это применялось по отношению к ним.

Ошибки переписчиков

Несмотря на чрезвычайное старание, проявляемое писцами при переписывании ветхозаветных манускриптов, некоторые ошибки все же случались. Известно, например, неумышленное повторение какой-либо буквы или слога (диттография). Могло случиться и обратное, когда какая-либо повторяющаяся буква или слог непроизвольно опускались (хаплография). Опущение могло произойти как в начале строки (вызванное сходством близстоящих слов) (гомеоархия), так и в конце ее (гомеотелевтон).

К другим распространенным ошибкам переписчиков относится смешение букв, неправильное разделение слов в тексте или же перестановка букв (метатеза)^[264]. Перечисленные виды текстуальных ошибок известны нам благодаря сохранившимся манускриптам, и они, по-видимому, имели место с древнейших времен. Однако такие ошибки никоим образом не изменили представленное в Библии вероучение. При чтении переводов мы, как правило, даже не осознаем, что они существовали.

Рукописи

Для периода между временем завершения оформления канона ветхозаветных книг (около 400 года до н. э. )^[265] и приблизительно до 100 года нашей эры (когда Ветхий Завет был нормализован) мы располагаем убедительными свидетельствами в пользу того, что стремление сохранить этот текст в его изначально обретенной форме было очень сильным. До 1947 г. ученые-библеисты располагали еврейскими рукописями Ветхого Завета, датированными не ранее 900 года н. э. Положение радикально изменилось, когда в 1947 г. в местечке Вади-Кумран (на берегу Мертвого моря) было сделано феноменальное открытие так называемых кумранских свитков, содержащих ветхозаветные книги, которые оказались на тысячу лет древнее всех известных в ту пору манускриптов^[266]. В одиннадцати пещерах Иудейской пустыни, неподалеку от Мертвого моря, было обнаружено множество рукописей и тысячи фрагментов рукописей всех ветхозаветных книг, за исключением Книги Есфирь. Самой волнующей стороной этого открытия является то, что эти свитки оказались “более чем на тысячу лет древнее самых древних масоретских манускриптов”^[267]. Один из признанных авторитетов в области ветхозаветной библейской текстологии, Фрэнк Кросс, пишет, что “эти новые рукописи свидетельствуют о древности того типа текстуальной традиции, которая дошла до нас в виде передаваемой от поколения к поколению еврейской Библии”^[268]. Слова профессора Б. К. Волтке следующим образом резюмируют тему выдающегося значения этих свитков: “Наличие среди рукописей Мертвого моря (приблизительная датировка которых охватывает период от 200 года до Р. Х. до 100 года по Р. Х. ) текста этого типа, идентичного образцам, сохраненным масоретами (самая ранняя из сохранившихся рукописей которых относится примерно к 900 г. по Р. Х. ), свидетельствует о невероятных достижениях некоторых писцов в деле точного сохранения текста. Нет сомнения в том, что этот текст древнее кумранских рукописей, и наличие в нем множества архаичных форм (в отличие от других типов текста) дает серьезное основание считать, что он переписывался династиями писцов, стремившихся сохранить неповторимость оригинала”^[269]. Итак, знаменитые кумранские находки убедительно свидетельствуют о верной передаче точного еврейского Ветхого Завета до наших дней.

Мы не можем здесь подробно описать все разностороннее значение этого открытия, сделанного в Кумране. Для того чтобы показать, сколь важны эти находки и каким образом упомянутые рукописи способствовали появлению большинства сенсационных сообщений нашего столетия, ограничимся кратким анализом ситуации, связанной с Книгой пророка Даниила. Среди рукописей Мертвого моря содержится не менее восьми различных копий этой Книги^[270]. В так называемом Флорилегии (документе, содержащем мессианские пророческие тексты и комментарии) упоминается имя “Даниила-пророка”. И цитаты из Книги Даниила приводятся в том же ключе, что цитаты из Исаии и Иезекииля. Какой свет проливают источники на канонический статус данной книги, ее текст и время ее написания?

Книга пророка Даниила в свете рукописей Мертвого моря

Наряду со знаменитыми свитками Книги пророка Исаии (1QIsa^a, 1QIsa^b) и другими текстами, в первой из одиннадцати кумранских пещер хранились фрагменты двух рукописей Книги пророка Даниила. Одна содержит отрывки Дан. 1:10—17 и Дан. 2:2—6 (1Q Dan ^а )^[271], а другая — Дан. 3:22—30 (1Q Dan ^b )^[272]. Примечательно, что в первой из упомянутых рукописей есть переход с еврейского языка на арамейский (Дан. 2:4б; 1Q Dan^a), совпадающий с аналогичным переходом в традиционном (масоретском) тексте.

В настоящее время нам приходится довольствоваться публикациями фрагментов Книги только из 1-й и 6-й пещер. В отличие от фрагментов из 1-й пещеры, написанных обычным квадратным шрифтом на (коже) пергаменте, фрагменты из 6-й пещеры написаны рукописным шрифтом на папирусе. В них содержатся следующие отрывки: Дан. 8:16, 17(?); 8:20, 21(?); 10:8—16; 11:33-36, 38^[273].

Кроме того, сообщалось, что отрывки не менее четырех рукописей, содержащих Книгу пророка Даниила, обнаружены в 4-й пещере, однако они, к сожалению, все еще не опубликованы^[274]. Правда, некоторые из них после беглого просмотра были идентифицированы. Один фрагмент содержит Дан. 2:19—35 (4Q Dan^a), а в другом есть переход с арамейского языка на еврейский (Дан. 7:28 — 8:1)^[275]. Наличие этого перехода показывает, что схема “еврейский — арамейский — еврейский”, соответствующая древнему литературному приему А — В — А, сохранена там же, где она встречается и в современном масоретском тексте^[276].

Открытия в Кумране указывают на то, что, судя по количеству сохранившихся копий, Книга пророка Даниила была одной из самых популярных библейских книг для кумранитов. Известны четырнадцать копий Второзакония, двенадцать копий Книги пророка Исаии, десять — Книги псалмов^[277] и восемь — Книги пророка Даниила. Сюда же необходимо добавить так называемый Флорилегий из 4-й пещеры, содержащий цитаты из Библии, начинающиеся словами “как написано в книге Исаии-пророка”, “как написано в книге Иезекииля-пророка” и “как написано в Книге Даниила-пророка”^[278]. Таким образом, здесь мы находим не только характерную ссылку на “Даниила-пророка”, подобную сделанной Иисусом в Евангелии от Матфея (Мф. 24:15), но и короткие цитаты из этой Книги (Дан. 12:10 и Дан. 11:32). Попутно отметим, что упомянутый Флорилегий (4Q Flor) принадлежит к доновозаветной эпохе. Частое появление рукописей Книги пророка Даниила, сделанных в промежуток от второго века до н. э. до новозаветного периода, а также тот факт, что апокрифические добавления к этой Книге (Сусанна и старцы, история Ваала и дракона, молитва Азарии и песнь трех отроков) не содержались в кумранских рукописях, свидетельствуют о том, что данная Книга рассматривалась как каноническая^[279].

Кумранские рукописи обнаруживают удивительные факты, касающиеся датировки, текстового сходства и канонического статуса Книги пророка Даниила. Различные фрагменты Книги, которые уже были описаны, обычно датировались первым веком до н. э. Для ученых, которые придерживаются поздней датировки написания Книги (датируя ее маккавейским периодом, то есть приблизительно 167 — 164 гг. до н. э. ), возникает необычайно трудная проблема. Отстаивая позднюю датировку всех кумранских рукописей вообще, известный английский ученый Г. Р. Драйвер подчеркивал, что общепринятая датировка этих рукописей (с III века до н. э. по 67 г. н. э. ) заставляет датировать Книгу пророка Даниила более ранним периодом, нежели Маккавейский^[280]. Проблема, встающая в связи с этим перед либеральными богословами, усугубляется результатом недавних исследований, показывающих, что формирование ветхозаветного канона завершилось в маккавейский период, а не в конце первого века н. э., как нередко утверждалось ранее^[281]. В этой связи уместно напомнить высказывание профессора Гарвардского университета Фрэнка Кросса, признанного авторитета в области исследования кумранских находок: “Одна копия Книги Даниила [4Q], — пишет он, — включена в рукопись, относящуюся к концу II в. до н. э. ”^[282]. И далее следует примечательный комментарий: “В некоторых отношениях ее древнее происхождение поразительнее, чем возраст древнейших рукописей Кумрана”^[283], которые датируются “последней четвертью III в. до Р. Х. ”^[284]. Нет ничего удивительного в том, что ученые либерально-критического толка испытывают серьезные затруднения, отстаивая позднюю датировку Книги пророка Даниила.

Для некоторых текст Книги пророка Даниила представлял определенные трудности в связи с тем, что его греческий перевод, представленный в Септуагинте, является, по сути дела, парафрастическим (расширенным), неточным изложением. Текст Септуагинты удостоверяется только двумя манускриптами, а именно: датируемым XI веком Кодексом 88 (Codex Chisianus) и неполностью сохранившимся папирусом Кодекса Честер Битти (Кодекса-967)^[285], относящегося к III веку Сирийский перевод VIII века, сделанный по гекзапле Оригена, также воспроизводит вариант Септуагинты. Несмотря на то, что часто встречающиеся переводы Книги Даниила в Септуагинту не включены, характерными особенностями этой версии Ветхого Завета являются пересказ и расширительные привнесения, свидетельствующие скорее о широком толковании, нежели о точном переводе^[286]. Древний ученый-исследователь Иероним отмечал, что версия Септуагинты “сильно отклоняется от истины”, то есть от еврейского текста, и далее он сообщает, что Церковь “не читает пророка Даниила по семидесяти толковникам (т. е. по переводу Септуагинты), предпочитая издание Феодотиона”^[287]. Феодотион известен как переводчик Ветхого Завета на греческий язык, осуществивший этот труд около 180 г. н. э. Его перевод Книги пророка Даниила довольно точно соответствует еврейскому и арамейскому текстам. В настоящее время на основании обстоятельно проведенных исследований (частично на основании материалов кумранских свитков) выяснено, что Феодотионов перевод Книги в действительности представляет собой работу более раннего переводчика, жившего в доновозаветную эпоху^[288]. Таким образом, так называемый Феодотионов вариант Книги пророка Даниила не только может соперничать с Септуагинтой древностью своего происхождения, но он также приобрел особый авторитет как наиболее верное свидетельство в отношении первоначального текста этой Книги.

Происхождение греческих переводов Даниила играет также важную роль в оценке точности имеющихся в нашем распоряжении еврейского и арамейского текстов. Сегодня с уверенностью можно ответить на вечный вопрос: являются ли арамейские и еврейские тексты Книги пророка Даниила — такие, какие они были сохранены масоретами и отражены в версии Феодотиона, — точным воспроизведением древнего оригинала? Опубликованные фрагменты трех различных кумранских свитков (1Dan^a, 1Q Dan^b, 6Q Dan), содержащих отрывки этой Книги как на еврейском, так и на арамейском (Дан. 1:10—17; 2:2—6; 3:22—30; 8:16, 17, 20, 21; 10:8—16; 11:33—36, 38), показывают, что различия заключаются только в различном написании одной буквы, неуместных дополнениях и типичных писцовых ошибках^[289]. Эти различия столь несущественны, что они никак не проявляются в современных переводах. Таким образом, традиционный еврейский и арамейский текст Книги пророка Даниила обрел весомое подтверждение своей подлинности^[290]. Благодаря новому свету, полученному при исследовании кумранских еврейско-арамейских фрагментов и Феодотионовой версии мы можем сказать, что имеющийся сегодня текст Книги пророка Даниила, — это, в сущности, тот же текст, который существовал во времена Христа и ранее. Таким образом, сегодня мы можем иметь гораздо большую степень доверия к традиционному (масоретскому) тексту , нежели в любой другой момент в истории христианства.

Значение рукописей Мертвого моря для Книги пророка Даниила вряд ли можно переоценить, если есть следующие соображения: (1) Опубликованные фрагменты трех различных свитков, содержащих отрывки из этой книги и относящихся к дохристианской эпохе, содержат, в сущности, тот же самый текст, что и традиционный, сохраненный масоретами, — тот, с которого сделаны все наши переводы Библии. Мы вполне можем доверять полной достоверности дошедшего до нас текста (как еврейского, так и арамейского) канонической Книги пророка Даниила. (2) Феодотионов вариант Книги пророка Даниила в точности соответствует ее еврейско-арамейскому тексту и древностью происхождения соперничает с неточным, расширительным и парафрастичным переводом Септуагинты, являясь основным источником для текстологических изысканий, более древним, чем любой другой известный нам греческий перевод Даниила. (3) Ранний, дохристианский канонический статус Книги пророка Даниила подтверждается тем, что во Флорилегии она цитируется как часть Писания, такая же как и Книги пророков Исаии и Иезекииля. Таким образом, есть основания серьезно пересмотреть не имеющую серьезных оснований датировку этой Книги II веком до н. э. ^[291] (4) Предполагаемая более ранняя датировка все еще не опубликованных частей свитка из 4-й пещеры еще более подвергает сомнению датировку Книги II веком до н. э. Ранняя, домаккавейская датировка была бы более адекватным объяснением архаичного характера использованного в ней шрифта. (5) Представляется, что для написания восьми различных свитков Книги Даниила, найденных в кумранских пещерах, потребовался бы больший промежуток времени, чем если бы они датировались временем Маккавеев. (6) Несмотря на то, что еврейский канон отнес эту Книгу к третьему разделу Писания, члены Кумранской общины, а позднее и Иисус (см. Мф. 24:15) говорили о Данииле как о “пророке”, написавшем эту Книгу. (7) В кумранских свитках отсутствуют апокрифические дополнения Книги, а это указывает на то, что они являются более поздними произведениями, созданными на основании определенных аспектов канонического оригинала. (8) Переход с еврейского на арамейский (2:4) и обратно (7:28) сохранен и в кумранских фрагментах, что указывает на то, что Книга так и была написана.

Разновидности текста

На примере Книги пророка Даниила мы попытались показать, каким образом сенсационные открытия рукописей в районе Мертвого моря способствуют лучшему пониманию библейского текста. Мы также показали, с каким старанием писцы пытались сохранить еврейский текст Ветхого Завета, которым мы сегодня располагаем. В то же время имеются данные, свидетельствующие о стремлении некоторых либерально настроенных переписчиков пересмотреть этот текст. Исходя из филологических и богословских соображений, они вносили определенные изменения в текст своих рукописей. Они модернизировали его за счет использования более поздних лингвистических явлений, делали добавления, дополняли текст комментариями, одни слова и фразы заменяли другими.

Стремление к пересмотру, наблюдавшееся у либеральных писцов, привело к появлению трех различных разновидностей библейского текста: Септуагинты (приблизительные годы перевода 250 — 150 до н. э. ), Самарянского Пятикнижия (приблизительное время возникновения — 110 г. до н. э. )^[292] и текста, сохраненного масоретами (textus receptus), то есть канонического, аутентичность которого подтверждается рукописными материалами Кумрана. Свитки Мертвого моря дают новые материалы относительно трех упомянутых вариантов текста. Все это способствовало возникновению теории трех локальных редакций Ветхого Завета, текстуальные различия между которыми обусловлены географическими границами; так, первый вариант текста приурочен к Палестине, второй — к Вавилону и третий — к Египту^[293]. Эта теория была решительно отвергнута некоторыми учеными, располагавшими вескими аргументами^[294]. Наши цели не требуют вдаваться в детали этого технического аспекта. В то же время можно отметить, что в I в. н. э. отношение писцов к тексту меняется, и появляется стремление сохранить и нормализовать текст Ветхого Завета, сообразно хорошему старому образцу. “Итак, по меньшей мере к 100 г. н. э., раввины остановились на консервативном и весьма строгом варианте текста, происходившем, по-видимому, из Вавилона. Утверждение за ним статуса официально признанного текста фактически уничтожило всякое разнообразие направлений, существовавших в иудейской традиции”^[295]. С этих пор писцы в основном стремились к сохранению текста.

Огласовка текста

Различные школы, известные как школы масоретов и включавшие в себя еврейских ученых и их семьи в Вавилоне, Палестине и Тивериаде, вели активную работу по переписыванию и точному сохранению нормализованного еврейского текста. Начало их деятельности приходится на 600 — 1000 гг. н. э. Масореты снабдили еврейский текст гласными буквами в соответствии с устоявшейся традицией вокализации^[296]. Масореты снабдили нас также древнейшим манускриптом всего Ветхого Завета, выполненным на коже (1008 г. н. э. ); с него были сделаны все современные переводы^[297] . Несмотря на то, что впоследствии было издано несколько еврейских Библий^[298], именно этот древний, целиком сохранившийся манускрипт лежит в основе опубликованных в наше время научных изданий еврейского текста и современных переводов Библии.

Древние переводы

Стремление отыскать оригинальный текст Ветхого Завета предполагает изучение древних переводов, в частности таких, как Септуагинта (ок. 250—150 г. до н. э. ), а также других греческих переводов Ветхого Завета, таких, как переводы, связанные с именами Феодотиона, Аквилы и Симмаха. Последние дошли до нас только в виде фрагментов и цитат, однако они датируются II веком н. э^[299]. Кроме того, следует уделить внимание арамейским переводам (таргумам)^[300] (некоторые из них восходят к дохристианской эпохе), а также сирийскому (Пешита)^[301] и латинским переводам, относящимся к более позднему времени^[302].

Основы ветхозаветной текстологии

“Не существует строго предписанного метода ветхозаветной текстологии”^[303], цель которой — восстановление первоначального текста Ветхого Завета. Тем не менее существуют некоторые основные, проверенные временем принципы, применение которых помогает избежать субъективных и произвольных выводов. Эти принципы таковы: 1) за точку отсчета обычно берется масоретский текст, так как это полный нормализованный текст, который тщательно сохранялся и передавался^[304]; 2) там, где масоретский текст и другие еврейские манускрипты согласуются между собой и где это соответствие подтверждается древними переводами, есть основание считать, что оригинальный текст сохранен; 3) там, где еврейский текст и древние переводы разнятся, необходимо проанализировать, сколько веков насчитывают эти переводы, каково их качество и характер отношения к еврейскому тексту, чтобы оценить, какое значение следует придавать тексту того или иного перевода; 4) принято считать, что более трудное прочтение текста (lectio difficilior) с точки зрения языка и содержания указывает на его большую точность, поскольку переводчики обычно стремились сгладить трудности; 5) необходимо предпочесть тот вариант прочтения, который наилучшим образом объясняет появление других вариантов; 6) более краткий вариант текста — обычно наилучший, поскольку переписчики стремились привносить дополнительные объяснения или материалы из параллельных мест; 7) опираться на предположения, догадки, что было столь распространено в прошлые десятилетия, возможно лишь изредка и только в том случае, когда расхождения между еврейскими манускриптами и древними переводами столь радикальны, что ни один из них не предлагает приемлемого смысла. “Такие догадки, однако, никогда не следует использовать для того, чтобы с их помощью подтвердить определенное толкование всего отрывка, внутри которого они были сделаны на основе извлеченных из него предположений о ходе повествования. ”^[305]. Нам не следует забывать, что некоторые ученые считают, что догадки не вполне законно относить к числу принципов, посредством которых восстанавливается первоначальный библейский текст^[306].

Ученые и переводчики Еврейской Библии обычно пользуются нормативным изданием еврейского текста, основывающимся на масоретском манускрипте, содержащем весь Ветхий Завет и изданном Р. Киттелем (Biblica Hebraica 3d ed. Stuttgart: Wurttembergisсhe Bibelanstalt, 1954). В 1977 г. он переиздал тот же еврейский манускрипт под названием Biblia Hebraica Stuttgartensia, снабдив его новым аппаратом разночтений, куда включены материалы, найденные в районе Мертвого моря.

Новый Завет

Тексты

Как и в случае с Ветхим Заветом, науке неизвестно о существовании автографов каких-либо писаний Нового Завета. В то же время сохранилось гораздо больше рукописей Нового Завета, чем рукописей какого-либо другого древнего документа. В настоящее время известно о существовании примерно 5500 греческих рукописей или их фрагментов^[307], а также о сотнях копий древних переводов — латинских, сирийских и коптских, — сделанных начиная с конца II века н. э., а также и более поздних переводах на готский, армянский, грузинский, эфиопский, славянский и арабский языки^[308]. Обилие рукописей различных древних версий просто поражает, достаточно вспомнить, что известно свыше восьми тысяч копий одной только латинской Вульгаты. Другим весьма важным источником в отыскании оригинального текста являются цитаты из Нового Завета, приводимые раннехристианскими отцами ранней Церкви. Не следует думать, что все известные нам манускрипты сохранились целиком, однако и таковых существует бесчисленное множество. Насчитывается свыше трехсот рукописей одной только Книги Откровение, наименее часто причисляемой к новозаветным сочинениям, в то время как известны тысячи копий четырех Евангелий.

Принципы текстового критицизма

Такое богатство материала, а также тот факт, что на протяжении тысячи четырехсот лет Новый Завет переписывался от руки переписчиками, привносившими в текст как непреднамеренные, так и умышленные ошибки, побуждает специалистов в области Нового Завета тщательно анализировать, просеивать весь этот материал, для того чтобы восстановить формулировки первоначального текста, или автографа. Когда необходимо сделать выбор между двумя переводами одного и того же текста, специалист использует множество критериев. Традиционно текстология использует два основных вида критериев: (1) Внешние критерии, касающиеся возраста рукописей, их качества, группировки и распространения. Это означает, что выбранный вариант прочтения какого-либо слова или группы слов в случае имеющегося разночтения должен соответствовать всем или большинству из нижеследующих критериев: а) должен подтверждаться большинством рукописей; б) должен подтверждаться наиболее ранними рукописями; в) должен подтверждаться “наилучшими” рукописями; г) должен подтверждаться самым широким географическим распространением рукописей; д) должен подтверждаться признанной группой рукописей конкретного возраста, характера и, быть может, локализации. (2) Внутренние критерии, касающиеся привычек переписчиков, а также литературных и мировоззренческих черт автора. Это означает, что необходимо проследить, согласуется ли прочтение: а) со стилем автора; б) с видом греческого языка (койне или аттический греческий); в) с семитскими формами выражения (семитизмы); г) с тем, нет ли расхождения между контекстом и доктринальными установками; д) с тем, согласуется ли выбранный вариант прочтения с самым кратким или наиболее трудным вариантом; ж) с тем, имеются ли явные писцовые ошибки; з) с тем, наилучшим ли образом выбранный вариант объясняет наличие всех прочих вариантов^[309].

Образцы текста

Перечень критериев показывает, почему методика текстологических изысканий так сложна и трудна. Не каждый из этого основного списка критериев в равной мере применим в каждом из случаев. С 20-х гг. нашего века основное направление новозаветного текстового критицизма вступило в полосу острейших дискуссий, отходя от классической методики текстовых изысканий, разработанной Ф. Хортом в 1882 г. ^[310] Он указывал на два ранних образца новозаветного текста: на так называемый “нейтральный” образец, представленный в первую очередь Синайским кодексом (А), датируемым примерно 350 г. н. э. и содержащем весь Новый Завет, и на знаменитый Ватиканский кодекс (В), датируемый приблизительно 325 г. н. э. и также содержащей весь Новый Завет, за исключением отрывка из Послания к Евреям (Евр. 9:14—13:25) и Книги Откровение. Случаи совпадения этих двух кодексов, названных “небесными близнецами”, определяли, по мнению Хорта, “наилучшее” прочтение того или иного отрывка.

В то же время со времен Хорта было найдено несколько важных текстов на папирусе, и сегодня говорят уже о четырех основных образцах текста. Прежде всего существует группа манускриптов, которые представляются “локальными” текстами, — в основном из Александрии в Египте. Эта группа состоит из текстов на папирусе приблизительно датируемых 200 годом н. э. (Р⁷⁵, Р⁶⁶ (Евангелия), Р⁷² с приблизительной датировкой 275 г. н. э. (послания Петра и Иуды), уже упомянутых Ватиканских и Синайских кодексов (В, А) и цитат из Оригена и некоторых александрийских отцов.

Второй тип текстов называется “западным”: к нему относятся тексты, найденные в Северной Африке, Италии и Южной Франции. Его датировка почти сходна с датировкой александрийского типа текста, и он представлен в Кодексе D, Александрийском кодексе, содержащем Иоанна 1—8, и Кодексе W (Вашингтон), содержащем Марка 1—5, а также в цитатах ранних отцов Церкви из упомянутых отрывков. Третий образец текста назван “византийским”. Он представлен наиболее широко: к нему относятся свыше 80 процентов всех рукописей. Его появление в истории датируется не ранее, чем 350 г. н. э. Самая ранняя рукопись, относящаяся к этому типу, называется Кодексом А (Александрийским) и датируется приблизительно 475 г. н. э. В ней содержатся только Евангелия. Самым ранним текстом Нового Завета в полном объеме является Кодекс Е (Базельский), датированный VIII веком. Четвертый тип, обнаруженный некоторыми исследователями, называется “кесарийским”; он отражен только в Евангелиях и иногда подтверждается Кодексом W (Вашингтон), Кодексом Q (Коридетти), папирусом Р⁴⁵, “семьями” 1 и 13, а также некоторыми отцами Церкви.

Современные эклектические методы

Дискуссии о наиболее предпочтительном методе новозаветной текстологии идут с неослабевающей силой. Большинство разногласий связано с разработанным недавно методом, который носит название эклектического^[311] и предполагает напряженное соотношение между внутренними и внешними критериями, о которых мы говорили выше. Одна из эклектических школ, известная под именем “строгого эклектизма”^[312], всячески стремится подчеркнуть значение внутренних критериев. Каждый вариант текста, с точки зрения этой школы, должен рассматриваться и изучаться только на основании его собственных, присущих именно ему достоинств, причем решающими факторами должны быть стилистические, языковые и писцовые без учета времени появления данного варианта или того типа текста, к которому он, предположительно, принадлежит^[313]. Большинство ученых благосклонно относятся к “умеренному эклектизму”, который “сравнивает между собой относительные достоинства каждого из применяемых критериев”^[314], учитывая свидетельства как внутреннего, так и внешнего порядка. В настоящее время появляются новые методы сравнительного анализа рукописей на основе количественных критериев, и их принципы постоянно анализируются и совершенствуются^[315].

Это краткое описание методов, технических приемов и критериев, используемых в деле восстановления новозаветного текста, показывает всю сложность этой задачи. Их значение едва ли можно переоценить, так как они помогают решить, что имел в виду богодухновенный автор в тех случаях, когда тексты различных рукописей не согласуются между собой. Эти выводы становятся частью переводов, что можно проиллюстрировать несколькими примерами.

Тот, кто знает греческий язык, обычно пользуется следующими нормативными изданиями греческого Нового Завета: 1. Novum Testamentum Graece, 25th ed. (Stuttgartt: Wurttembergisсhe Bibelanstalt, 1963), eds. E. Nestle and K. Aland (издание содержит эклектический текст с небольшим аппаратом примечаний, куда включены и разночтения). 2. The Greek New Testament (New York: United Bible Societies, 1966); eds K. Aland and Others. (хорошо подготовленное издание с расширенным аппаратом важнейших разночтений, разработанным представительной группой ученых).

Примеры текстового критицизма

В Евангелии от Иоанна существует несколько примеров текстовых разночтений. Что, например, сказал об Иисусе Иоанн Креститель: “Сей есть Сын Божий” (Ин. 1:34) или же: “Сей есть Избранный Божий”? Разные рукописи по-разному подают этот вопрос, единства нет даже среди ранних типов текста. Слово “Сын” имеется как в ключевых свидетельствах александрийского образца (Р⁶⁶, Р⁷⁵, A, B, C, K, L и т. д. ), так и во многих древнелатинских рукописях (aur, c, f, l, q), а также в некоторых сирийских свидетельствах , коптских, армянских и грузинских переводах. Греческое слово, переведенное как “Избранный”, также подтверждается большим числом рукописей александрийского типа (Р⁵, А), древнелатинскими манускриптами (b, e, ff²) и древнесирийским переводом^[316].

В такой ситуации становится актуальной проблема соотнесения внешних и внутренних критериев оценки. В нормативных изданиях греческого Нового Завета предпочтение отдается варианту “Сын” как засвидетельствованному на основании внешних критериев лучших греческих рукописей^[317]. Те, кто большее внимание уделяет внешним критериям, утверждают, что слово “Сын” было заменено словом “Избранный” ввиду одного лишь численного превосходства греческих текстуальных свидетельств такого плана^[318]. Те же, кто в большей степени полагается на внутренние критерии, заявляют, что слово “Избранный” является изначальным и было заменено на слово “Сын” в силу определенной богословской тенденции, стремящейся противостоять христологии усыновления (адопционизму), согласно которой Иисус Христос был усыновлен Отцом и не был Его Сыном^[319], а также из стремления к гармонии с синоптическими Евангелиями, в частности с их рассказом о крещении Иисуса (Мф. 3:17; Мк. 1:11; Лк. 3:22)^[320].

С нашей точки зрения, численное превосходство рукописей и их датировка побуждают с большим доверием относиться к варианту “Сын”. Кроме того, мы слишком мало знаем об отношении новозаветных авторов к теории усыновления, чтобы допустить, что слово “Сын” возникло именно из их отрицательного отношения к этому учению. И, наконец, говоря о выборе того или иного слова в определенных богословских целях, мы упускаем из виду тот факт, что евангельские рассказы заслуживают доверия благодаря деятельности Святого Духа, Который посылаем свыше для того, чтобы открывать смысл записанного.

В течение многих лет предметом исследования являются заключительные двенадцать стихов Евангелия от Марка (Мк. 16:9—20)^[321]. Здесь мы опять сталкиваемся с текстологической проблемой. Что касается внешних свидетельств, то надо отметить, что в Ватиканском (В) и Синайском кодексах эти стихи отсутствуют. В первом из них переписчик “знал о существовании концовки, но ее не было в той рукописи, которую он переписывал)^[322]. Нет этих стихов и в сирийском переводе IV — V вв., а также в армянском, эфиопском, грузинском переводах и в арабском манускрипте-13, хранящемся в Ватикане^[323]. Такие отцы Церкви, как Евсевий (ок. 325 г. н. э. ) и Иероним (Vв. ) сообщают, что этот отрывок отсутствует и в известных им греческих рукописях. Рукопись Bobiensis (k), содержащая древнелатинский текст IV — V вв., дает укороченную концовку 16-й главы Евангелия от Марка^[324], в то время как Кодекс L (Regius), датированный VIII в., а также несколько других греческих рукописей и несколько рукописей коптских и эфиопских переводов содержат укороченную концовку вместе с полной в качестве альтернативы.

9 — 20-й стихи 16-й главы содержатся в Александрийском кодексе V в. (А), рескрипте Ефрема (Ephraemi Rescriptus) V в. (С), Кембриджской рукописи Беза (Bezae Cantabrigiensis) VI в. (D), а также в К, Х, Д и других рукописях IX в. и более поздних. Кроме того, они содержатся во многих греческих минускулах, большинстве византийских рукописей, в рукописях различных древних переводов, а также в цитатах, приводимых такими отцами Церкви, как Иустин, Ириней, Тертуллиан, Ипполит и Афраат. Многие исследователи пришли к заключению, что этот отрывок не является оригинальной частью Евангелия от Марка^[325], причем некоторые утверждают, что он был, “вероятно, присоединен к Евангелию от Марка незадолго до середины II в., с тем чтобы заполнить очевидный пробел”^[326]. Недавние повторные исследования Вильяма Фармера — самого компетентного ученого в области исследования евангелий — показывают, что есть основания говорить о сознательном опущении Мк. 16:9—20 и тем самым о том, что этот отрывок является подлинным и присутствовал в тексте изначально. Кроме того, он утверждает, что если бы эта концовка не была оригинальной, то в таком случае было бы трудно объяснить, откуда эти стихи были известны таким раннехристианским писателям, как Ириней и Татиан, а также почему они встречаются в древнелатинском и коптском переводах^[327].

В дополнение к рассмотрению внешних свидетельств за или против подлинности Мк. 16:9—20, были изучены и по-разному оценены внутренние свидетельства, касающиеся словарного запаса, стиля и содержания этого отрывка. Обстоятельное рассмотрение упомянутого отрывка стих за стихом, всех его слов и фраз довольно убедительно свидетельствует в пользу авторства Марка^[328], однако это не значит, что в нем нет элементов, ему не присущих. Тем не менее, согласно точке зрения Фармера, тщательно исследовавшего эти спорные стихи, есть все основания считать, что Марк мог быть и их автором. По его мнению, объем свидетельств, полученных на основании использования внешних и внутренних критериев, говорит в пользу авторства Марка. Следовательно, есть веская причина рассматривать эту расширенную концовку как часть текста Евангелия от Марка, даже если известно, что некоторые древние рукописи ее не содержат. Она присутствует во многих переводах Библии (Исправленном нормативном переводе (Revised Standard Version), 2-е издание, Английском исправленном переводе (English Revised Version), Американском исправленном переводе (American Revised Version), Новом американском нормативном переводе (New American Standard Version), Современном английском переводе (Today's English Version), Новом международном переводе (New International Version), Новой американской Библии (New American Bible) и Новой английской Библий (New English Bible)).

Итак, мы лишь слегка затронули основные моменты тех сложных текстологических процедур, благодаря которым мы можем с достаточным основанием определить изначальные формулировки текста. Остается только радоваться обилию древних рукописей а также продолжающимся открытиям новых рукописей, Ветхого и Нового Заветов, благодаря которым мы смело можем доверять тексту Библии. Новые, современные переводы получают преимущество принять во внимание все эти открытия, а также лучшее понимание библейского еврейского и греческого языков, которые изучаются с почти невероятным усердием.

Что касается более ранних переводов, таких, как высокочтимый перевод короля Иакова, первое издание которого вышло в 1611 г., то они, конечно, не могли извлечь пользу из упомянутых открытий. Интересно отметить, что на протяжении восьмидесяти лет после своего первого издания перевод короля Иакова подвергался яростным нападкам и обвинениям в “необоснованности с богословской точки зрения и пристрастии с церковной, раболепстве перед королем и чрезмерной зависимости от его веры в колдовство, несоответствии еврейскому тексту и излишнем доверии Септуагинте”^[329]. Однако вскоре этот перевод приобрел широкое признание, оставаясь единственным некатолическим авторизованным переводом до тех пор, пока в 1885 г. не был опубликован Английский исправленный перевод (English Revised Version) и в 1901 г. — Американский исправленный перевод (American Revised Standard Version). Оба эти перевода отвечали потребностям тех, кто, изучая Библию, хотел иметь до мельчайших подробностей точный, буквальный перевод с еврейского, арамейского и греческого языков. Однако с тех пор прошло почти сто лет, и, очевидно, что в этих переводах не могли быть использованы открытия, связанные с найденными в 1947 г. и позднее кумранскими свитками, а также знаменитыми Честерскими папирусами 30-х гг. и папирусами Бодмера 50-х, то есть некоторыми из самых ранних библейских манускриптов.

Виды переводов

Многие вправе спросить: какая же Библия является наилучшей? Какая ближе всего к оригинальному тексту? На это нелегко ответить, ибо сначала надо узнать, как ею будет пользоваться вопрошающий^[330] и кто он такой: человек, впервые приступивший к изучению Библии, или профессиональный ученый. Есть разница и в том, будет ли он читать ее для вдохновения или просто с ознакомительными целями, используется ли Библия для личного изучения или с целью проповеди и наставления.

И хотя здесь не место подробно обсуждать последние переводы, отметим три основные категории новых переводов Библии, а именно: 1) парафраз; 2) динамические (функциональные) переводы; 3) формальные переводы.

Парафраз

Ставшая бестселлером Живая Библия (The Living Bible. Wheaton, Ill., 1971), по мнению ее автора-пересказчика Кеннета Тэйлора, является вовсе не переводом, но свободным пересказом, основанным на отдельных английских переводах. Ее успех указывает на то, что это очень читабельный пересказ. “Что же касается точной передачи наставлений святого Слова, то он очень часто не соответствует требованиям”^[331], — замечает группа, внимательно его исследовавшая. Изучать библейское вероучение по Живой Библии весьма рискованно, поскольку, согласно справедливому мнению многих рецензентов, Тэйлор довольно свободно пропускает или добавляет определенные материалы^[332].

Функциональные переводы

В теории перевода проводится различие между формальным и функциональным переводами^[333]. Функциональные переводы основываются на системе, предполагающей три этапа: 1) анализ внешней структуры языка-оригинала (называемого языком-источником) с акцентом на анализе грамматических связей, а также значений слов и словосочетаний; 2) процесс перехода с языка А (еврейского, арамейского или греческого) на язык В (английский, русский), совершающийся в сознании переводчика; 3) воссоздание структуры материала, переведенного на язык-приемник, (английский, русский). Эти три стадии изображаются диаграммой:

A (Исходный язык: еврейский, (Язык-приемник: В

арамейский или греческий) английский, русский)

(Анализ) (Воссоздание структуры)

X (Переход) Y

Такая теория отдает предпочтение смысловому, а не дословному переводу, и в последние годы было сделано несколько таких переводов. В 1970 г. была опубликована Новая Английская Библия (New English Bible), содержащая Ветхий и Новый Заветы и представляющая собой совершенно новый функциональный, то есть смысловой перевод с еврейского и греческого языков. Это означает, что данный перевод не столь буквальный и точный, как формальные, и, кроме того, иногда он прибегает к пересказу и толкованию, что само по себе довольно-таки спорно. Если читатель будет постоянно помнить, что он имеет дело со смысловым переводом (переводом идей), его не введут в заблуждение изменения, с которыми он столкнется и которые могли предполагаться, а могли и не предполагаться еврейскими и греческими текстами.

Другим недавним переводом, выполненным в соответствии с теорией функциональной передачи, является так называемая Библия благовестия (Good News Bible: The Bible in Today’s English Version), содержащая Новый Завет, опубликованный в 1966 году, и Ветхий, опубликованный в 1976 г. Это также новый перевод с языков оригинала, однако, в противоположность традиционным буквальным, или формальным, переводам, он представляет собой “перевод смысла еврейского, арамейского и греческого текстов”^[334]. Ключевое слово “смысл” указывает на то, что это “функциональный” смысловой перевод, то есть воссоздание функциональной эквивалентности.

Функциональные переводы имеют многие преимущества: они, как правило, легко читаются, потому что менее связаны с выразительными формами оригинального текста, течение мысли согласовано в них с английскими оборотами речи. Однако наряду с сильными сторонами такого перевода есть и слабые. Стремясь добиться передачи идей или смысла, переводчик вынужден толковать текст, а здесь-то и начинаются проблемы. Например, упомянутая (Good News Bible) передает еврейские слова “небо и земля” (Быт. 1:1) как “Вселенная”. Очевидно, что такое толкование спорно. В Ветхом Завете словесная пара “небо и земля” употребляется сорок один раз и относится к планете Земля и окружающим ее небесным светилам. Это словосочетание не относится ко всей Вселенной, как предлагает упомянутый перевод.

Формальные переводы

По причинам, указанным в вышеприведенном примере (Быт. 1:1), формальные переводы, стремящиеся обеспечить пословесную эквивалентность, обладают превосходством. Система формального перевода более непосредственна, благодаря чему степень толкования легче поддается контролю. В отличие от функционального, формальный перевод предполагает только две стадии: 1) анализ внешней структуры языка оригинала (называемого языком-источником) с акцентом на анализе грамматических связей, а также значений слов и словосочетаний; 2) процесс переноса языкового инварианта с языка А (еврейского, арамейского или греческого) на язык В (английский, русский), совершающийся в сознании переводчика. В данном случае английский или русский выступает как язык-приемник.

A (Исходный язык: еврейский,

арамейский или греческий)

Язык-приемник

(Анализ) (английский, русский)

X (Переход) B

Многие библейские переводы используют такую формальную систему передачи; она точнее передает весть Слова Божьего, поскольку основывается на пословесной равнозначности.

В 1946 г. появилось издание Исправленного Нормативного Перевода (Revised Standard Version (RSV)), Нового Завета, а в 1952 г. была опубликована та же версия Ветхого Завета. Данное издание не является новым переводом, но представляет собой пересмотренное и исправленное издание Перевода короля Иакова (King James Version); несмотря на некоторую критику, оно обрело большую популярность, и в первые десять лет его публикации было продано свыше 12 миллионов экземпляров^[335]. Широко используемое в церквах при проведении общих богослужений, оно с успехом может служить и для научных исследований.

В настоящее время на английском языке имеются и два католических перевода, сделанные с языков оригинала. В 1966 г. была опубликована Иерусалимская Библия (The Jerusalem Bible (JB)), которая “гораздо свободнее в передаче текста, чем перевод RSV”^[336], и в которой “особенно перевод Нового Завета кажется гораздо более свободным, нежели это необходимо”^[337]. В целом можно сказать, что данный перевод неоднороден — качество передачи текстов Ветхого и Нового Заветов разнится. Наиболее новый полный католический перевод на английский язык вышел под названием “Новой Американской Библии” (NAB. ); он опубликован в 1970 г. и представляет собой результат тридцатилетней работы шестидесяти библеистов. В целом этот перевод можно считать примечательным достижением в области библеистики, однако следует отметить, что в отношении отдельных библейских книг он неравнозначен по качеству перевода и, кроме того, отличается несогласованностью перевода одних и тех же слов в одном и том же контексте^[338].

В 1971 г. в Соединенных Штатах была опубликована Новая Американская Нормативная Библия (New American Standard Bible (NASB)). Этот перевод следовал принципам формальной передачи и стремился к “дословной точности”^[339]. В случаях, когда такой точный и буквальный вариант был неприемлем для современного читателя, “были внесены изменения в направлении современных оборотов речи. Однако там, где это было сделано, на полях книги приведен также и буквальный перевод”^[340]. В целом данное издание является значительным достижением тридцати двух переводчиков, стремившихся к консервативному и буквальному переводу Библии. “Дословная точность” делает это издание выдающимся образцом перевода Библии, предназначенного для тех, кто серьезно занят изучением Писания.

В 1973 г. был опубликован Новый Завет в Новом Международном Переводе (NIV), а в октябре 1978 г. в этом же переводе появился и Ветхий Завет. Первое издание всего Нового Международного Перевода, вышедшее в количестве полутора миллионов экземпляров, было полностью распродано за четыре месяца после его публикации в 1978 году. Его успех можно считать свершившимся фактом. Эта публикация представляет собой совершенно новый перевод, сделанный группой более чем ста ученых из различных англоговорящих регионов планеты, работавших над еврейскими, арамейскими и греческими текстами. Начавшись в 1965 г., работа над этим изданием завершилась по прошествии около тринадцати лет. Переводчики стремились к “точности перевода” и “не только к дословному переводу”, а также и к “верной передаче мыслей библейских писателей”^[341]. Одной из целей создания перевода NIV было добиться, чтобы данное издание “было точным переводом, обладающим ясностью и художественными достоинствами и, следовательно, годным для личного и публичного чтения, для наставления, проповеди, заучивания наизусть и использования во время богослужений”^[342]. По сравнению с Новой Американской Нормативной Библией Новый Международный Перевод по стилю не является высокопарным и не содержит несвойственных английскому языку оборотов речи. В целом этот перевод можно назвать ясным и достоверным, живым и современным, но что касается научных целей, то здесь надо признать, что он не столь буквален, как, например, Новая Американская Библия (NASB) или даже Исправленный Нормативный Перевод (RSV). Это как раз тот перевод, который захотят иметь как молодые, так и пожилые читатели; в нем лучшие достижения функционального перевода сочетаются с высокой степенью точности передачи слов и мыслей богодухновенных авторов Писания. Для научных целей Новая Американская Нормативная Библия более предпочтительна, однако с точки зрения читабельности и художественных достоинств Новый Международный Перевод превосходит и ее, и даже Новую Английскую Библию (NEB) или Современный Английский Перевод (TEV).

Вся история существования Библии со времени ее написания и до сего дня представляет собой удивительную картину того, как Бог руководит людьми, добросовестно и точно сохраняющими ее. До сих пор ни одна книга не превзошла по количеству распроданных экземпляров Слово Божье. Пусть же для всех оно всегда будет совершенным откровением Божьей воли, и пусть оно всегда ведет их к лучшему пониманию Триединого Бога и более полному познанию воплощенного Слова, Иисуса Христа, о Котором так верно и глубоко свидетельствуют Писания.

Сноски