Снова дома

Тина вошла во двор и осмотрелась. Старая липа, скамейка, дом, выложенная камнем дорожка, сад – все осталось как прежде. Нахлынувшие воспоминания заставили сильно забиться ее сердце. Тина подошла к дереву, погладила его шершавую кору и чуть слышно прошептана: ''Здравствуй, моя липа!" Мама открыла дверь, и Тина медленно, как во сне, поднялась по ступеням наверх и вошла в дом. Она не могла удержаться, чтобы сразу не заглянуть в каждую комнату и не проверить, все ли на месте. Ей хотелось подойти к каждой веши и потрогать ее, ей хотелось вдыхать знакомые запахи дома, слушать, как отстукивают время старые часы, как шелестят листья в саду за окном. Тина ходила по дому, и ей казалось, что она никуда и не уезжала, что монастырская жизнь была просто причудливым сном. "Тина, идем обедать!" – позвала мама и прервала размышления Тины.

Мама видела, что Тина приехала не с пустыми руками: у нее с собой была сумка.

– Интересно, а что ты привезла с собой? – спросила она Тину, разглядывая стоявшую в углу сумку.

Тина открыла сумку и стала осторожно доставать из нее разные вещи и раскладывать их на стуле.

– Мамочка, это иконы. А еще я набрала слезы Девы Марии, Матери Божьей, когда ездили в паломническую поездку. Вот они в этом пузырьке. А это – кровь из сердца Христа, – показала Тина пузырек с какой-то красноватой жидкостью. – А это кусочек от креста Иисуса, – с благоговением сказала Тина и положила на стул небольшую деревянную щепку.

Мама с грустной улыбкой посмотрела на сокровища Тины и сказала:

– Это все вместо тех больших денег, которые я отдала монастырю на твою жизнь и учебу? А ведь их хватило бы до конца твоего обучения: Хотя неважно! – продолжила она весело. – Главное, что теперь мы вместе. Мы очень скучали по тебе, нам тебя не хватало. А теперь мы снова все вместе.

Потом Тина побежала на кладбище и рассказала папе все, что с ней произошло за это время. Вечером она зашла к директору школы и к своей учительнице Марии Михайловне, которые не без помощи Тины стали мужем и женой. За это время, пока они не виделись с Тиной, у них родился сын, и ему уже исполнился год. Василий Егорович и Мария Михайловна очень обрадовались, когда увидели Тину, и все вместе вспомнили, как Тина и Мария Михайловна готовили сюрприз к приезду директора. На следующий день Тина пошла в школу, чтобы снова встретиться и попрощаться со своими учителями. Через два дня Тина, мама и Маша должны были уехать в Мукачево. Было грустно снова расставаться со старыми друзьями. Но было и радостно, потому что в том городе после замужества жили ее няня и ее подруга Сарра, по которой Тина уже очень соскучилась.

Через несколько дней Тина, мама и Маша переехали в просторную четырехкомнатную квартиру. Грузчики внесли мебель и вещи на второй этаж пятиэтажного дома, и новоселы принялись все расставлять, распаковывать, мыть и развешивать. После нескольких дней работы, когда все стояло, лежало и висело на своих местах, Тине показалось,что она живет здесь уже давным-давно, и никуда не переезжала. Квартира была большой, и у каждого было по своей комнате, а одна, самая большая, стала гостиной. Между тем в жизни города появлялись признаки надвигающихся грозных событий. Вторая мировая война была в самом разгаре, шел 1943 год...

В 12 лет Тина закончила восьмой класс. Когда она вернулась домой из монастыря, ей исполнилось 13. И хотя Тина была еще совсем небольшой, она привыкла планировать и решать многие вопросы самостоятельно. Тина решила поступить в торговую академию и сдала трудные вступительные экзамены на "отлично". Учиться в академии надо было долго, целых восемь лет. Но тут добавилась еще одна проблема: Тину не могли принять на первый курс по возрасту. И даже после того, как она прекрасно сдала вступительные экзамены, ее зачислили только на подготовительный курс. В четырнадцать лет за один год она смогла окончить два курса торговой академии, хотя учеба даже по обычному, неускоренному графику требовала очень больших усилий.

Но самой большой трудностью были не сложные предметы, а война. Негде было взять тетради, и Тина делала их сама из больших листов бумаги. С каждым днем жизнь в городе становилась все более непредсказуемой, и любой новый день занятий мог оказаться последним. Обычно до обеда Тина училась. После обеда она работала на строительстве военных укреплений.

Однажды вечером раздался сигнал тревоги, потом в небе загудели самолеты и стали раздаваться взрывы бомб. Это была первая бомбардировка. Тина, мама и Маша спустились в подвал, и Тина очень сильно просила Иисуса сохранить их жизнь.

Каждый новый день стал приносить новые тревоги. Ко всем опасностям военного времени добавилось еще и то, что у мамы стало болеть сердце. Врачи говорили, что ей нельзя так много работать, что нужно больше отдыхать и хорошо питаться. И тогда Тина решила устроиться на работу. Ее приняли на овощную базу, и Тина стала кормилицей всей семьи. В эти трудные дни она очень часто обращалась к Иисусу и благодарила Его за помощь и охрану. Тогда ее дружба с Иисусом становилась все сильней и сильней.

Однажды Тина стала свидетелем таинственного явления. После переезда в новую квартиру она подружилась с соседской девочкой Ирой. Как-то раз Ирина пригласила ее к себе домой, где должен был состояться, как она сказала, "интересный сеанс". Ира провела Тину в гостиную, где та увидела, что в полутьме, при свете нескольких свечей, за столом сидят незнакомые мужчины и женщины. Из всех, кто находился в комнате, она знала только Иру и ее маму.

Мужчина в очках и с бородой объявил, что все могут стать свидетелями необъяснимого чуда, но, чтобы чудо произошло, надо, чтобы все присутствующие поверили в существование духов. Тина сидела рядом с Ирой и, нагнувшись к самому ее уху, взволнованным шепотом сказала: "Я ни в каких духов не верю, только в Иисуса и добрых ангелов. Может быть, это злые духи?"

– Молчи, – тоже шепотом ответила Ирина.

Руководитель собрания выдержал небольшую паузу, оглядел присутствующих и спросил:

– Может быть, кто-то из присутствующих не верит в духов? – Я! – честно призналась Тина. – Постарайтесь поверить, и тогда вы увидите чудо! Дух вам откроет будущее! – глядя прямо на Тину, сказал бородатый мужчина. В стеклах его очков отражался огонь свечей, и казалось, что из его глаз вылетают искры.

Тина подумала, что, пожалуй, лучше не привлекать к себе общее внимание, сказать, что она верит, а как только сеанс начнется – потихоньку уйти.

– Ладно, верю! – сказала Тина и стала напряженно ждать, что же будет дальше.

И сеанс начался. Все сели вокруг круглого стола и положили на него руки. Бородатый мужчина торжественно произнес:

– Если ты присутствуешь среди нас – пусть поднимется стол!

И стол действительно немного оторвался от пола. Сначала в комнате воцарилась полная тишина, как будто в нее неожиданно вошел какой-то знаменитый человек и все растерялись и не знали, что делать. Потом руководитель сеанса попросил присутствующих задавать вопросы. И все стали обращаться к духу с самыми разными вопросами. И ручка, которая лежала на столе, сама по себе поднималась и писала на чистом листке бумаги. Тине стало страшно. Она повернулась к Ире и тихо сказала: "Я лучше пойду". Тогда Ирина крепко взяла ее за руку и шепотом сказала: "Неудобно, пока сеанс не закончился". Птом бородач попросил принести стакан с водой: все стали в него смотреть, и каждый видел в нем свое прошлое. Подошла очередь увидеть свое прошлое и Тине. Но в стакане кроме воды она ничего не увидела. Потом бородатый мужчина объявил, что каждый может вызвать души умерших родных. И хозяйка квартиры обратилась к Тине:

– Тина, хочешь, мы вызовем душу твоего папы ?

– Нет! Нет! Не надо! – отчаянно запротестовала Тина.

Тогда хозяйка попросила, чтобы вызвали ее мать. В дальнем углу появился какой-то неясный силуэт и раздался голос. Услышав голос, женщина начала громко рыдать и, обращаясь к силуэту, спрашивала: "Мама, мама, как ты там?"

– Не тревожь меня, мне тяжело! – прозвучал таинственный голос из темного угла.

Затем все решили вызвать одного знаменитою поэта. В темном углу опять появился неясный силуэт. Обращаясь к силуэту, кто-то попросил его рассказать, где он обитает и как себя чувствует.

– Когда попадешь сюда, тогда сам узнаешь, где я нахожусь и как себя чувствую, – грубо ответил таинственный силуэт.

Потом руководитель сеанса попросил духа прикоснуться краем стола к тому, кого он любит. И стол, немного покачавшись, прикоснулся к хозяйке.

"А теперь погоняй по комнате того, кого не любишь", – снова попросил духа бородач. И стол начал медленно наступать на Тину. У Тины от страха пробежал холод по спине, и она закричала: "Иисус, спаси меня!" И стол замер.

Тина вскочила со своего места, дрожащими руками повернула ручку двери и стремглав бросилась вниз по лестнице. Ей казалось, что нечистые духи преследуют ее и хотят схватить за ноги. Тина вбежала в свою комнату и бросилась на диван. Но, к ее ужасу, диван вдруг стал медленно отрываться от пола. Тина в страхе спрыгнула с него и побежала к маме. Она рассказала ей все, что с нею приключилось, и следующей ночью спала рядом с ней. В своей вечерней молитве Тина со слезами просила у Иисуса прощения за то, что пошла на сеанс, и просила защитить ее от злых духов.

Жизнь в городе становилась все тяжелее и тяжелее. Хлеб, как и другие продукты, давно выдавали только по карточкам, но и этого было не достать даже на карточки. Тина, мама и Маша питались в основном картошкой, морковью, капустой, которые приносила Тина с работы. Но, несмотря на все трудности, Тина продолжала учиться трудной "купеческой науке" в торговой академии, и в 1944 году она успешно закончила третий курс. В том году ей исполнилось пятнадцать лет. Тина сильно уставала, потому что ей приходилось одновременно и работать, и учиться, и делать все домашние дела.

Город, в котором жила Тина, оказался на перекрестке военных, дорог. По его улицам гнали пленных, шли колонны солдат, лязгая гусеницами, проезжали танки. Когда вели пленных, то случалось, что многие из них от усталости не могли идти дальше. Тогда конвоиры делали короткие привалы. И всякий раз, увидев этих несчастных, Тина быстро бежала домой, а по дороге успевала договориться с соседями, чтобы они приготовили что-нибудь поесть для пленных. Горожане быстро собирали все, что могли, и Тина шла просить разрешения у немцев, чтобы покормить пленных. Как-то раз к Тине, держащей в руках котелок с супом, подошел высокий, широкоплечий эсэсовец с черепом на фуражке и грозно спросил:

– Тебе что, их жалко?

– Иисус сказал, чтобы мы кормили голодных, – умоляюще глядя на него, ответила Тина.

– Ладно, корми! – смягчившись, разрешил эсэсовец.

И пленные с жадностью набросились на горячий суп. Им все наливали и наливали. Один из пленных солдат спросил Тину:

– Какой ты нации?

– Славянка, – ответила Тина.

– Спасибо тебе, сестра, спасибо от всех твоих братьев и сестер, – вытирая грязной пилоткой потное лицо, сказал он. Потом снова подошел грозный эсэсовец, приказал пленным встать, и солдаты, подгоняя пленных криками и руганью, погнали дальше. Тине было страшно, но пленные подбадривали ее, говорили, что войне скоро конец, и на прощание махали ей.

Глядя на уходящую колонну пленных. Тина вспомнила, как два года назад эсэсовцы искали по всему городу евреев. Потом их выстраивали в такие же колонны и гнали на станцию, чтобы отправить в концентрационные лагеря. В одной из таких колонн оказалась и ее подруга Лиля. Тина близко подошла к шеренге испуганных людей, чтобы махнуть Лиле на прощание и сказать, что будет молиться за нее. Тина громко позвала Лилю, Лиля в ответ подняла руку, и вдруг Тина над самым своим ухом услышала немецкую ругань и ощутила сильный удар в грудь. Ей стало плохо. Люди, стоявшие на тротуаре, быстро втащили ее в толпу. Разъяренный эсэсовец, угрожая автоматом, громко кричал: "Где девчонка? Она тоже еврейка? Где она?" Но Тину проталкивали все дальше и дальше, потом кто-то подсказал ей, в какую сторону лучше бежать. И она помчалась со всех ног. За домом она остановилась, чтобы отдышаться. В груди болело. Еле-еле добралась она домой. Увидев Тину, мама громко запричитала:

– Доченька, милая, что это с тобой?

– Он ударил меня в грудь, – дрожащим голосом ответила Тина.

Мама приложила к ушибу холодное мокрое полотенце, и Тина уснула. Так она пролежала два дня, и иногда ей казалось, что встать она больше не сможет. Все это время Тина горячо молилась, чтобы Иисус исцелил ее, и Он услышал ее молитву. На четвертый день Тина стала чувствовать себя лучше и пошла в академию. Там никого не было. В коридоре Тина встретила директора, который сказал, что всем четверокурсникам выдали свидетельства об окончании курса, хотя на самом деле они еще не закончили своего обучения. Также каждому раздали учебный материал, чтобы все занимались дома, потому что после войны могут не признать это свидетельство и, возможно, придется пересдавать экзамены.

Наступили очень тяжелые и голодные дни. Тина молилась Иисусу, чтобы Он послал им хлеба. Как-то раз по квартирам прошел немецкий офицер, собирая всех девушек на разгрузку вагонов с хлебом. Он обещал, что тот, кто будет хорошо работать, получит в награду хлеб. Когда приходили немцы и звали на работу, жители города знали, что может случиться и так, что они больше никогда не увидятся со своими родными, потому что их угонят в Германию. Но Иисус слышал молитвы Тины и хранил ее.

Тина с девочками перегружала хлеб в машины до самой ночи. Когда работа была закончена, дежурный – пожилой немец – выдал всем по две буханки хлеба, а Тине дал целых четыре и сказал:"У меня дома осталась дочь, она очень похожа на тебя". Тина, обхватив руками драгоценный хлеб и покачиваясь от усталости, вернулась домой. На другой день немцы снова собирали всех на ту же работу и снова всем дали по две буханки хлеба. На третий день опять всех собирали на работу, но от усталости Тина не смогла подняться. Соседка Тины, Ира, тоже осталась дома. А те девочки, которые в тот день пошли на разгрузку, домой больше не вернулись.