Старый немец
В те дни жизнь в городе, истерзанном войной, становилась просто невыносимой. Улицы были заполнены военной техникой и солдатами, каждый новый день мог стать последним. Достать хотя бы какую-нибудь еду было очень и очень трудно.
В один из таких тяжелых дней Тина стояла в очереди, чтобы по карточкам получить 600 граммов хлеба. На своей худенькой спине она держала полмешка овощей, которые ей удалось достать на овощной базе. Тина простояла в очереди три часа, но та так и не сдвинулась с места. Не получив ни кусочка хлеба, Тина медленно поплелась домой. Дома в дверях ее встретила мама.
– Мама, хлеба нет, – устало сказала Тина.
– Ничего, поешь суп и отдохни. Обойдемся сегодня без хлеба, завтра сходишь.
Тине от усталости даже не хотелось есть; так и хотелось свалиться на кровать и уснуть. Но она пересилила себя и, стараясь быть бодрой, сказала:
– Мамочка, все хорошо! Я сейчас еще раз сбегаю за хлебом и тог да отдохну.
Она быстро съела суп, взяла карточки и побежала за хлебом. И снова прошло три часа. Очередь понемногу продвигалась вперед. Когда Тина подошла к дверям магазина, продавец объявила:
– Вот эта девочка последняя, и я закрываю, хлеба больше нет! Тина с благодарностью посмотрела на небо. "Спасибо Тебе, мой Господь, что Ты позаботился обо мне", – прошептали ее губы. Тина зашла в магазин и попросила продавщицу:
– Тетя Аня, вы не могли бы дать мне хлеба за два дня? Завтра мне разгружать вагоны, я не смогу прийти.
Продавщица молча выдала хлеб на два дня вперед – килограмм с четвертью. Тина от радости забыла об усталости и весело побежала домой. И как только она вошла в подъезд дома, низко летевший самолет стал обстреливать из пулемета улицу рядом с домом Тины. Погибли трое горожан и много немецких солдат. Тина подумала: "Сейчас и я могла бы там лежать, если бы шла домой медленным шагом. Но, слава Богу, теперь у нас есть и картошка, и морковь, и капуста, и хлеб. Достать бы для мамы хоть немного масла, но где его взять... О масле можно только мечтать''.
Вечером все собрались вместе. Мама открыла Библию и стала читать ее вслух и объяснять. Машенька сидела рядом и внимательно слушала. А Тина лежала на диване и, слушая маму, чувствовала, как в ее душе поднимается волна противления. Она даже заткнула уши пальцами, чтобы не слышать маминых еретических объяснений.
На другой день Тина пошла на базу разгружать вагоны с продуктами. Она, как всегда, работала добросовестно, и во время работы к ней подошел старый немецкий офицер, следивший за разгрузкой. Он хорошо знал Тину и, подозвав, спросил, где ее сумка. Когда Тина принесла свою сумку, он что-то положил в нее. Офицер видел, что рабочие во время разгрузки всегда старались что-то спрятать за пазуху, а Тина никогда этого не делала, поэтому он и решил дать ей сам. Рабочий день начался с семи утра, а было уже десять вечера. Тина проработала уже пятнадцать часов. От множества коробок и мешков, которые переносила Тина за это время, болела спина и руки, но конца работе не было видно.
Офицер через переводчика сказал, что надо быстрее разгрузить вагоны и что для этого придется поработать до утра. Тем, кто останется работать на ночь, он обещал дать консервы и бутылку подсолнечного масла. Тина решила остаться до утра, с ней остались и другие женщины. Всем разрешили отдохнуть один час и для того, чтобы подкрепить силы, дали по большому куску хлеба и сыра. Тина отломала от своего куска половину и вместе с сыром наложила в сумку. Оставшийся кусок хлеба она съела, запивая водой. Старый немец наблюдал за ней и спросил:
– Ты это кому отложила?
– Маме и сестренке. Мама больная, а сестренка младше меня, она еще слабая.
– Ты хорошая, трудолюбивая девочка. Ты очень, очень напоминаешь мне мою младшую дочку. У меня пять дочерей. Давно не получал от них писем и даже не знаю, что с ними. – Старый немец немного помолчал, печально вздохнул и добавил: – Мы простые люди и не хотим войны. Мы хотим домой.
Вдруг немец резко оборвал разговор и стал громко кричать: "Работать, работать!" Тина посмотрела по сторонам и увидела эсэсовцев, которые шли вдоль состава. Все вскочили, взялись за мешки и коробки и снова стали работать. Эсэсовцы прошли мимо и скрылись за вагонами. Тогда Тина поняла, что старый немец тоже боялся эсэсовцев. Работу закончили только к восьми утра. Старый офицер всем дал по две банки консервов и по бутылке масла. Тина подошла последней, и он бросил ей в сумку четыре банки консервов, бутылку масла и что-то еще. Измученная тяжелой работой, Тина с благодарностью посмотрела на него. Теперь ей есть, что принести домой. Расходились все очень медленно, еле переставляя ноги от усталости. Никто ничего не говорил. Карманы у всех были оттопырены и оттягивали одежду. Кроме того, что дал немец, каждая из женщин что-то прихватила с собой. Когда женщины вышли за ворота базы, одна из них обратилась к Тине:
– В наши дни, поступая честно, не проживешь. Умной надо быть! Нашей побольше карманов в куртке и на фартуке – будет куда положить. Смотри и учись!
Тина промолчала, но она уже для себя твердо решила, что никогда, никогда не будет воровать. У подъезда своего дома она попрощалась со всеми женщинами и поднялась к себе на второй этаж. Дверь открыла мама.
– Доченька, а я думала, что с тобой что-то случилось! – с волнением заговорила она. – Рассказывай, почему так долго?
Тина рассказана все с начала и по порядку, а потом высыпала содержимое сумки на стол. Мама, Тина и Маша собрались вокруг стола и стали с удивлением рассматривать то, что набросал в сумку старый немец. Там были четыре банки рыбных консервов, банка говяжьей тушенки, три пачки сыра по 200 граммов и пол кило сливочного масла, бутылка подсолнечного масла и буханка черного хлеба!
– А это еще что? – удивленно спросила мама, рассматривая не большие стеклянные баночки. – Яблочно-виноградный сок, – прочитала она этикетку на немецком языке.
– Это тебе, мамочка, чтобы ты не болела! – радостно воскликнула Тина.
– Разделим на всех, – возразила мама.
– Я сока не хочу, я его не люблю! – сразу отказалась Машенька.
– А я тоже не хочу, я предпочитаю воду, – решительно заявила Тина.
Мама поняла хитрость своих дочерей и горько улыбнулась.
– Вы решили отказаться для больной мамы? Да как же я выпью это все сама? Я не смогу.
– Мамочка, представь себе, что это лекарство для тебя!
– Да, да, – повторила Маша, – пей, мамочка, это лекарство.
– Когда меня дома нет, то вы сварите суп с консервами или кушайте их просто с картошкой. Ведь на работе мне всегда что-нибудь перепадает. Посмотрите на меня, какая я толстая, – сказала Тина и надула щеки. Все весело рассмеялись.