Сведения общего характера, важные для понимания Библии

Существуют ли какие-нибудь преграды для понимания Слова Божьего? Кто-то может решить, что любой человек может понимать Библию. Действительно, на основе жизненного опыта человека основы плана спасения могут быть поняты относительно легко. Однако читающий Библию читает ее не на том языке, на котором она была написана. Библия была написана на языках, отличных от тех, которыми мы пользуемся. Следовательно, существует языковой барьер, и хотя в течение многих столетий происходило снятие этого барьера, работа, цель которой — сделать переводы Библии точными и ясными, продолжается. Мало кто знает, что за период с 1900-го по 1978 год появилось более ста тридцати английских переводов всей Библии или отдельных ее частей^[96].

Языки Библии

Новый Завет был написан на греческом языке в то время, когда этот язык использовался очень широко. Во время земной жизни Христа греческий был языком общения народов Средиземноморья. Ученые называют язык, на котором был написан Новый Завет, греческим койне. (Слово “койне” означает “общий”, и, кроме того, оно имеет дополнительные значения — “широко распространенный” и “не ограниченный регионом употребления”. )^[97]

Самый древний перевод еврейского Ветхого Завета на греческий язык, который был осуществлен в III — II вв. до н. э., известен как Септуагинта и назван так потому, что был сделан семьюдесятью (или семьюдесятью двумя) переводчиками. Этот греческий Ветхий Завет, написанный на греческом койне, общем языке периода эллинизма (300—200 гг. по Р. Х. )^[98], впервые дал возможность греческому миру познакомиться с Ветхим Заветом. Отныне евреи, живущие в греко-язычном мире, могли читать Писания на языке, который стал для них родным. Вместе с тем теперь уже каждый человек, говорящий на греческом языке, кем бы он ни был, мог читать и изучать ветхозаветные Писания.

Ветхий Завет был написан, в основном, на иврите, с небольшими частями на арамейском^[99]. Иврит, родной язык израильтян, является одним из семитских языков, и ему присущи общие признаки этой языковой группы. К ним относятся: трехбуквенные корни, консонантная основа корней, несклонность к формированию составных, простота предложений и структур. В отличие от таких языков, как греческий или английский, на иврите пишут справа налево.

Около сорока процентов Ветхого Завета написано стихами, однако еврейская поэзия не рифмуется в отличие от поэзии многих индоевропейских языков, к которым принадлежит и греческий. Главная особенность еврейской поэзии — параллелизм. Еврейский поэт обыгрывает параллелизм мысли, выраженный в параллельных словесных парах. Следующий пример (4-й стих 10-го Псалма) — а таких примеров буквально тысячи — показывает, как именно библейский поэт использует эту особенность:

Господь во святом храме Своем,

Господь — на престоле в небесах.

Оформляя эту мысль в прозе, библейский писатель мог бы просто сказать, что Господь пребывает на Своем престоле в Своем святом храме на небесах. Псалмопевец же, используя форму поэтического параллелизма, заставляет читателя ждать конца предложения, чтобы узнать о местоположении престола, находящегося в храме Господнем на небесах. Веками непревзойденная красота еврейской поэзии очаровывала ее читателей. Благодаря этому уникальному параллелизму и в противоположность рифмованной поэзии западных (индоевропейских) языков еврейскую поэзию можно переводить, не утрачивая ее красоты, силы и смысла. Вдохновляемые Богом ветхозаветные писатели использовали допустимые в иврите художественные и риторические языковые конструкции, и это позволило наделить открываемую Богом весть такой тонкостью и изощренностью, что, постигая и оценивая ее, мы испытываем всё возрастающее почтение.

Как есть различия между еврейской и греческой (западной) поэзией, так существуют они и между еврейским и греческим стилями мышления. Евреи “мыслили ухом”, а греки — “глазом”. Еврейская мысль динамична, греческая — статична^[100], еврейский стиль мышления носил временной характер, греческий — пространственный^[101]. Однако эти противоположности часто настолько преувеличиваются и обобщаются, что это приводит к искажениям и даже к фальсификации.

Основываясь на этих противоположностях, некоторые исследователи пытались прeуменьшить значение Библии и степень ее применимости к современному стилю мышления и культуры. Они утверждают, что современная мысль и культура превосходит библейскую, которая неактуальна, несоотносимая с духом нынешнего времени или незначительна.

Другие считали, что вечное зерно истины можно отделить от кожуры и шелухи обусловленных эпохой взглядов на мир или ограниченных способов мышления.

Такие представления привели к резкому обесцениванию библейской истины и вести, данной Богом в откровении. Если библейское Евангелие не может быть сведено к системе взглядов, изобретенной человеком, то надо решительно отбросить все попытки такого рода, какими бы утонченными они ни были. Человек не вправе судить Бога и Его уникальное откровение, данное нам в Писании; спасение и истинное познание можно найти только в Нем, и Он сообщает его нам через Свое Слово — через Писание.

Библейские обычаи

Нашу современную жизнь, культуру и обычаи с трудом можно уподобить жизни, культуре и обычаям библейских времен. В течение многих лет комментаторы Библии не могли объяснить, почему до рождения Исаака наследником Авраама был какой-то таинственный Елиезер из Дамаска (Быт. 15:2). Теперь же на основании древних текстов, найденных в городе Нузу, стало известно, что согласно правовой норме, существовавшей во времена патриархов, собственность не отчуждалась, но бытовал обычай усыновления. Бездетные супруги могли усыновить кого-либо со стороны как своего наследника, и такая практика хорошо подтверждается для периода примерно от 2000-го до 1500 г. до н. э. Если же впоследствии рождался первенец, приемный наследник занимал второе место^[102].

Странная, на первый взгляд, история о том, как Рахиль украла “домашних богов” (идолов) или терафимов (teraphim) своего отца (Быт. 31:34), становится вполне понятной, если обратиться к изложенному в текстах Нузу закону, который гласил, что “если такие идолы находились во владении мужа женщины, то он становился наследником собственности ее отца, то есть, своего тестя”^[103]. Поскольку, настигнув Иакова и его домочадцев, Лаван не смог вернуть в свое владение украденных идолов, он поспешно заключает союз с Иаковом, обязывающий их обоих не пересекать условленную границу и тем самым сохраняющий право наследования за его сыновьями (Быт. 31:48 — 54).

Обвинение в том, что Израиль продал бедного “за пару сандалий” (Ам. 2:6), дает нам еще один пример обычая, непохожего на наши. В древности на Ближнем Востоке люди становились рабами, либо попадая в плен во время войны, либо в согласии с законом о неуплате долга. “Пара сандалий” дает основание думать, что цена раба была весьма невелика, но вполне вероятно и то, что данная фраза означала передачу земельного участка, совершаемую бедняком согласно требованиям закона. Во времена, о которых говорится в текстах Нузу, сандалии (обувь) использовались как символ собственности в акте передачи недвижимого имущества. Это значит, что при акте передачи земли происходил обмен обувью (сандалиями), и это утверждало сделку^[104]. Таким образом, “бедный”, продававшийся или покупавшийся за “пару сандалий”, — это человек, которого несправедливо лишили права собственности, превратив, под маской законности, в раба в ходе сделки, символически подтверждавшейся передачей пары сандалий.

Приведенные примеры показывают, сколь сильно обстоятельства нашей жизни, наши обычаи и культура отличаются от обычаев и культуры библейских времен. Западный человек был бы весьма оскорблен, если бы его пригласили на обед и не подали столовых приборов для еды, однако в библейские времена люди не пользовались вилками и другими приборами — находясь за столом, гости брали пищу руками (Притч. 26:15; Мк. 14:20; Ин. 13:26). Они не сидели за столом, а возлежали вокруг него на особых ложах (Есф. 1:6; Иез. 23:41; Ин. 21:20) сообразно своему возрасту или положению (Быт. 43:33; 1 Цар. 9:22; 20:25; Мк. 10:37; Лк. 14:8). Учитывая это, легче понять просьбу Иакова и Иоанна, обращенную к Иисусу: “Дай нам сесть у Тебя, одному по правую руку, а другому по левую, в славе Твоей” (Мк. 10:37). Оба желали занять по возможности наиболее важное место на небесах, Иисус же использовал этот случай для того, чтобы подчеркнуть роль смирения и посвящения на служение другим (Мк. 10:35 — 45).

Указания Библии на необходимость ее истолкования

При переходе от общих рассуждений к частным мы видим реальную нужду в таком истолковании Библии, которое ведет нас к правильному ее пониманию. Сам Иисус указывал на эту нужду, особенно когда касался ветхозаветных предсказаний и пророчеств о Себе Самом. В Евангелии от Луки мы читаем, что воскресший Господь Иисус “изъяснял” (diermeneusen) шедшим в Еммаус “сказанное о Нем во всем Писании” (Лк. 24:27) и, следовательно, признавал необходимость толкования современной Ему Библии, то есть Ветхого Завета. Истолкование Библии требует почтения и веры, соединенных с сознательным стремлением к точности.

Апостол Петр говорит, что послания Павла написаны им по премудрости, которую Бог дал ему Святым Духом (2 Петр. 3:15 — 16). Он, не смущаясь, признает, что эти послания содержат “нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания” (2 Петр. 3:16). Петр не только ставит Послания Павла на один уровень с другими богодухновенными писаниями, но и допускает, что в них есть “нечто неудобовразумительное”. Он не сказал, что это “нечто” в Посланиях Павла нельзя понять, но лишь что они “неудобовразумительны”. Эта фраза может означать, что некоторые места в Посланиях “неясны” или “трудны” для понимания, как и сказано в других переводах этого отрывка. Иными словами, Петр допускает, что некоторые Писания могут быть неверно поняты и истолкованы. Поскольку они могут быть искажены, необходимость правильного понимания и адекватного толкования очевидна.

Апостол Павел наставляет своего соработника Тимофея излагать весть истины правильно и точно и делать это с большой тщательностью: “Старайся представить себя Богу достойным, делателем неукоризненным, верно преподающим слово истины” (2 Тим. 2:15). Существует опасность “повреждения “ или “искажения” вести Божьей (2 Кор. 2:17)^[105]. Этого “повреждения” следует избегать, осмысляя слово истины в соответствии с ясными принципами библейского истолкования, применяемыми под просвещающим водительством Святого Духа.

Необходимость объяснить или истолковать Писание и, таким образом, помочь читателю или слушателю обрести верное его понимание подтверждается в Библии и другими способами. Все, сказанное Богом в Библии, имеет для нас неоценимое значение. Смысл сказанного равнозначен вопросу жизни или смерти. И потому в некоторых случаях Святому Духу было угодно вдохновить некоторых библейских авторов на истолкование смысла тех или иных используемых ими выражений, чтобы их суть воспринималась ясно. В Евангелии от Матфея мы находим цитату из пророка Исаии: “Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог” (Мф. 1:23). Слова “что значит” буквально переводят фразу “что значит (при переводе)”^[106].

То же самое выражение (Мф. 1:23) мы находим и в 41-м стихе 1-й главы Евангелия от Иоанна: “Мы нашли Мессию, что значит: “Христос”” (Ин. 1:41), или “что в переводе означает “Христос””. Оно же появляется и в Мк. 15:22: “И привели Его на место Голгофу, что значит: “лобное место””^[107]. Другой пример — в Евр. 7:1, 2: “Ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего... во-первых, по знаменованию имени царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира”. Все эти случаи толкования Библией имен, мест и званий означают, что не каждому все было понятно и что Бог желает, чтобы Его Писанное Слово было верно истолковано, дабы его поняли везде, где бы оно ни возвещалось.

Устраняя смысловые преграды

Повествование о Творении

Разумение Писаний иногда сложно, трудно для понимания. Необходимость его толкования и разъяснения очевидна хотя бы потому, что на протяжении многих лет читатели Библии находили в ней кажущиеся противоречия. У каждого поколения был свой набор мнимых ошибок и противоречий, который в основном определялся характером мировоззрения и степенью информированности. Многих смущало, например, то, что “первые две главы Библии содержат два противоречащих друг другу рассказа о Творении. Согласно первому (1 глава Книги Бытие) мужчина и женщина были сотворены вместе как венец и вершина Творения, после создания птиц и животных, в то время как согласно второму рассказу (Быт. 2:4—25) сотворение мужчины предшествовало сотворению животных и птиц, а сотворение женщины следовало за ним”^[108].

Считается, что это лишь одно из целого ряда несоответствий, и оно неустранимо, однако исследование еврейского текста приводит нас к совершенно иному пониманию вопроса. Первую глагольную форму, представленную в 19-м стихе 2-й главы, следовало бы перевести как “образовал” (с вав оборотным в имперфекте, чему в английском языке соответствует плюперфект)^[109]. Перевод NIV приводит это место в правильной грамматической конструкции, то есть: “Господь Бог образовал (had formed) из земли всех животных полевых и всех птиц небесных. Он привел их к человеку”. Следовательно, так называемая ошибка вовсе таковой не является. На самом деле, Быт. 2:4—25 — это самостоятельный рассказ о Творении; его содержание никак не связано с формированием структуры мироздания, но дополняет предыдущее повествование, более подробно рассказывая о сотворении человека и том райском окружении, куда он был помещен. В 1-й и 2-й главах Книги Бытие нет идеи геоцентричности, нет трехуровневого понимания Вселенной и потому нет внутреннего противоречия.

Повествование о потопе

Другое кажущееся противоречие усматривают в Быт. 6:19, 20 ^[110], где Ною было заповедано взять в ковчег по паре каждого вида животных, тогда как во 2-м стихе 7-й главы Господь повелел ему взять по семи пар чистого скота и по паре нечистого^[111]. Однако на самом деле упомянутое различие не является противоречием. Словом “пара”, встречающимся в 19-м стихе 6-й главы, переводится еврейское выражение (senayim), которое имеет двойную форму, обозначая пары вещей и, по-видимому, служа обозначением совокупности “пар”^[112]. В соответствии с этим стих 19 должен звучать так: “Введи также в ковчег пары всех сотворенных существ, чтобы они остались с тобою в живых: мужеского пола и женского пусть они будут”. Число пар оставлено неопределенным.

А в Быт. 7:2, где Божье повеление излагается более подробно, мы читаем, что необходимо взять “всякого скота чистого по семи (пар)” и только “по два” скота нечистого. Таким образом, в 19-м и 20-м стихах 6-й главы (ср. Быт. 7:8, 9, 15) содержится общее утверждение о том, что пары животных должны войти в ковчег, тогда как в Быт. 7:2 определяется их конкретное число^[113]. Таким образом, знание еврейской грамматики и семитского стиля явились в данном примере тем ключом, который способствовал правильному пониманию смысловой направленности библейского текста.

В Быт. 7:7 мы читаем, что Ной и его семья “вошли в ковчег” и спустя семь дней начался потоп (Быт. 7:10). Однако в 13-м стихе говорится, что “в сей самый день [когда начался дождь], вошел в ковчег Ной”. Здесь как будто бы опять противоречие: с одной стороны, мы читаем, что Ной, его семья и животные вошли в ковчег в тот день, когда пошел дождь (Быт. 7:13), однако, с другой, ранее утверждалось (Быт. 7:7), что он вошел в него на семь дней раньше. Это противоречие полностью устраняется при точной передаче глагольных форм. Глагол, который в 13-м стихе переведен как “вошел”, в еврейском тексте стоит в совершенном времени (ba). Это время можно перевести прошедшим неопределенным временем (ср. Быт. 1:1), прошедшим совершенным (ср. Пс. 142:3), давнопрошедшим (Быт. 31:32) или будущим совершенным (Втор. 8:10; Иер. 8:3)^[114]. Популярный комментарий объясняет, что в английском языке глагол, стоящий в давнопрошедшем времени, точно переводит глагольную форму оригинала в этом контексте. “В тот день он вошел в ковчег, то есть завершил вхождение, которое заняло период в семь дней — от принятия заповеди (7:4) и до начала потопа (Быт. 7:10)”^[115]. Недавний перевод Писания (так называемая Новая Американская Библия — New American Bible) превосходно усвоил этот момент и передает Быт. 7:13 в следующем виде: “Именно в упомянутый день Ной, его сыновья Сим, Хам и Иафет, жена Ноя и три жены его сыновей вошли (had entered) в ковчег”. Смысл еврейского текста в том, что процесс вхождения в ковчег завершился именно в тот день, когда начался потоп^[116]

Эти три примера из повествования о Творении и из истории о потопе показывают, сколь важно знание еврейского стиля и синтаксиса в деле правильного понимания и оценки вести Слова Божьего. А теперь мы рассмотрим, как приводящие в волнение археологические открытия помогают истолковывать Библию, и особенно Книгу пророка Даниила.

Хронологические аспекты Библии

Долгое время многие ученые утверждали (а некоторые утверждают и до сих пор), что сообщение о нашествии Навуходоносора на Иерусалим “в третий год царствования Иоакима, царя иудейского” (Дан. 1:1) противоречит сведениям из Книги пророка Иеремии, где “четвертый год Иоакима” соотносится с “первым годом Навуходоносора”. Получается, что “четвертый год Иоакима” — это 605 год до н. э., и “третий” — тоже 605 год до н. э.

Внимательный читатель вправе спросить, каким образом “четвертый” и “третий” годы его царствования приходятся на один и тот же календарный год? Это оправданный и существенный вопрос, и ответ на него сокрыт в соответствующей системе летосчисления. Е. Р. Тиле, мировой авторитет в области еврейской хронологии и заслуженный профессор в отставке Университета Андрюса, сообщает, что “для еврейских царей использовались две системы счисления: последующая по времени восшествия на престол (последующая датировка) и непосредственная в год восшествия (предшествующая датировка)”^[117]. Последующая по времени восшествия датировка представляет собой такой метод исчисления времени царствования, в котором точкой отсчета берется следующий год с момента непосредственного воцарения. Год непосредственного восшествия на престол не учитывался. Метод непосредственного счисления, или преддатировка, берет точкой отсчета год непосредственного восшествия на престол. Приводимая ниже диаграмма иллюстрирует принцип работы обоих методов летосчисления и показывает, каким образом “третий” и “четвертый год” царствования Иоакима в действительности представляют собой один и тот же год.

В 1956 году профессор Д. Вайсмен опубликовал знаменитую Вавилонскую хронику халдейских царей, в которой указывается, что в Вавилоне применялся метод последующего летосчисления^[118], тогда как Иеремия, вероятно, следовал обычному палестино-иудейскому методу непосредственного счисления. Таким образом, здесь нет исторической или хронологической ошибки. В свете всего, что мы теперь знаем, было бы совершенно неверно утверждать, что автор Книги пророка Даниила “не интересовался историческими подробностями, не имевшими никакого значения для его духовной вести”^[119]. Все дело в том, что Даниил, живший в Вавилоне, использовал принятую там вавилонскую систему датировки, а Иеремия, живший в Палестине, — палестинскую^[120]. Кроме того, бесспорные данные, касающиеся времени затмений, указывают, что третий-четвертый год царствования Иоакима, приходящийся на первый год Навуходоносора, — это 605 год до н. э., а не 606-й^[121] или 604-й^[122]. В настоящее время историческая достоверность этой даты однозначно подтверждается археологическими данными.

Историческая информация

В Книге пророка Даниила царь Нового Вавилона Навуходоносор говорит, что он построил этот город для себя как “дом царства”. “Это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия?” (Дан. 4:27). Согласно Книге Даниила, Навуходоносор являет собой гордого строителя Нового Вавилона, однако, несмотря на то, что в сочинениях Геродота, Ктесия, Страбона и Плиния^[123] Вавилон упоминается довольно часто, нам неизвестно, чтобы эти авторы ссылались на Навуходоносора как строителя Нового Вавилона. На этом основании многие считали, что в Книге пророка Даниила даются неверные сведения.

Однако найденные археологами письменные свидетельства эпохи Навуходоносора представляют неоспоримое доказательство того, что исторические сведения, приводимые в Книге пророка Даниила, достоверны. Например, одна запись гласит: “И вот я [Навуходоносор] созидаю дворец, престол моего царствования, символ моего владычества над родом человеческим, жилище радости и веселья”^[124]. Профессор Дж. А. Монтгомери приходит к выводу, что в этом замечательном примере “сам язык повествования [Даниила], напоминает аккадский диалект”^[125]. Самопрославление царя поразительно созвучно самой истории. Следы строительной деятельности Навуходоносора видны в Вавилоне почти повсюду: на миллионах кирпичей остались надписи, подтверждающие этот факт. Согласно профессору Х. В. Сэггсу это “указывает на то, что он [Навуходоносор], вполне мог сказать слова, которые приписываются ему в Дан. 4:27”^[126]. Историческая точность повествования, подтвержденная множеством собранных наукой свидетельств, ставит в тупик тех, кто утверждает, будто Книга пророка Даниила была написана во II в. до н. э. Профессор Гарвардского университета Р. Пфейфер полагал, например, что “мы, вероятно, никогда не узнаем, каким образом нашему автору стало известно, что Новый Вавилон был Творением Навуходоносора (Дан. 4:30 (в еврейском Ветхом Завете 4:27)), о чем свидетельствуют произведенные раскопки”^[127]. То, что составляло проблему для предыдущих поколений, для нас проблемой уже не является, потому что постоянно увеличивается приток информации, подтверждающей историческую достоверность библейских свидетельств и тем самым способствующей правильному пониманию Библии.

Рассказ о безумии Навуходоносора (Дан. 4) также долгое время оставался предметом спора. Его называли “неисторической историей”, “бессвязным воспоминанием о тех годах, которые Набонид провел в Тейме (Теме), в Аравии”^[128]. Это предположение получило дальнейшую поддержку в связи с открытием в 1955 г. четырех фрагментов неизвестного ранее текста из 4-й кумранской пещеры (4 Q Pr Nab), которые на следующий год были опубликованы под заголовком “Молитва Набонида”^[129]. Предполагается, что эти фрагменты представляют собой молитву Набонида, “великого царя, когда он по повелению Бога Всевышнего поражен был злокачественными волдырями в городе Теман”^[130]. Далее говорится, что Набонид, последний вавилонский царь, страдал от них “в течение семи лет”^[131], пока “не пришел прорицатель (или заклинатель)^[132], родом из иудеев”^[133]. Царь получил прощение грехов и был исцелен этим прорицателем (заклинателем).

Некоторые ученые утверждали, что повествование о безумии Навуходоносора основано на “Молитве Набонида”^[134], которая была “написана в начале христианской эры, однако сам документ мог быть составлен несколькими веками ранее”^[135]. Говорили, что автор 4-й главы Книги пророка Даниила смешал имена Навуходоносора и Набонида и (или) переработал более ранние предания о Набониде. Однако такая точка зрения зиждется на неубедительной гипотезе с сомнительными посылками. Предполагалось, что Набонид в течение семи лет находился в аравийском городе Тема и что это подтверждается упоминанием о “семи годах” его болезни в Теме, содержащимся в кумранских фрагментах.

Новые открытия настолько изменили ситуацию, что эту гипотезу, по-видимому, придется оставить. Современные той эпохе свидетельства, написанные аккадской клинописью на Харранской стеле и впервые опубликованные в 1958 г., сообщают, что Набонид оставался в Теме “десять лет”, а не семь, и что он переместился туда по политическим соображениям^[136]. Это рождает обоснованные сомнения в исторической достоверности информации, содержащейся в “Молитве Набонида”. Так исторические свидетельства оказываются в противоречии с гипотезами и информацией, основывающимися на “Молитве Набонида”.

Можно назвать следующие значительные расхождения между 4-й главой Даниила и “Молитвой Набонида”: 1. Болезнь поразила Навуходоносора в Вавилоне, а Набонида — в Теме. 2. Болезнь Набонида описывается как “злокачественные волдыри”^[137], “тяжелая сыпь”^[138] или “тяжелое воспаление”^[139], тогда как Навуходоносора постигла редкая форма умственного расстройства, по-видимому, разновидность мономании^[140]3. У Даниила (Дан. 4) болезнь Навуходоносора — это наказание за hubris (высокомерие), тогда как у Набонида она, по-видимому, является наказанием за идолопоклонство. 4. “Признав верховную власть Бога, Навуходоносор был исцелен Им Самим, тогда как Набонида исцелил иудейский заклинатель”^[141]. В своей настоящей форме “Молитва Набонида” датируется более поздним временем, нежели 4-я глава Книги пророка Даниила.

Проведя тщательный сравнительный анализ, “мы не можем говорить о прямой литературной зависимости”^[142] между 4-й главой Даниила и “Молитвой Набонида”. Существенные расхождения между ними свидетельствуют против предположения, что первоначальное предание о Набониде было перенесено в 4-ю главу Даниила и связано в ней с именем Навуходоносора. Известный британский ассиролог Д. Вайсман отмечает, что “ничто из доселе известного нам об уходе Набонида в Тему не подтверждает точки зрения, что этот эпизод представляет собой сбивчивый рассказ о событиях царствования второго [Навуходоносора]”^[143], и мы можем добавить, что верно и обратное^[144].

А теперь перейдем к другому весьма интересному вопросу, связанному с предыдущим. Некоторые считают, что на основании внебиблейских данных можно утверждать, что Навуходоносор “не оставлял трона”^[145] и что в 4-й главе Даниила имя Навуходоносора было поставлено на место имени Набонида. Недавно были опубликованы новые внебиблейские данные, которые впервые за более чем двухтысячелетний период предоставляют историческую информацию о психическом расстройстве Навуходоносора. В 1975 г. ассиролог А. К. Грэйсон опубликовал неполный клинописный текст (BM 34113 = sp 213) из сокровищницы Британского Музея, в котором упоминаются Навуходоносор и Эвиль Меродах, его сын и преемник на вавилонском престоле^[146]. К сожалению, текст на этой вавилонской дощечке столь фрагментарен, что переводу поддается содержание только одной стороны (лицевой), причем и здесь имеется много неясностей. Тем не менее, во 2 — 4-й строках упоминается имя Навуходоносора и говорится, что “жизнь его казалась [ему] никчемной” и что “он встал и (отправился) в добрый путь к [... ]^[147]. В 5 — 8-й строках, в частности, говорится: “И вавилон(ец) дает плохой совет Эвиль-Меродаху [... ]. Тогда он дает совершенно другое повеление, но [... ]. Он не слушает слов из уст его, придвор[ны(е)... ]. Он изменил, но не задержал [... ]^[148].

К сожалению, нельзя с точностью утверждать, о ком идет речь в 5 — 9-й строках, но, быть может, имеется в виду Навуходоносор, что-то повелевавший своему сыну Эвиль-Меродаху, причем последний не слушает эти повеления по причине безрассудного поведения отца. Если главное действующее лицо этого текста действительно Навуходоносор, тогда во фразах из некоторых дальнейших строк (таких, как “он не проявляет любви к сыну и дочери [... ] не существует семьи и рода [... ] он не стремится к росту благоденствия Эсагила [и Вавилона]”^[149] можно легко усмотреть связь с его странным поведением во время психического расстройства, когда он забывал о своей семье, своем роде, о служении, связанном с храмовым комплексом Эсагилом и об интересах Вавилона в целом. Мы допускаем, что, будучи наследником престола, Эвиль Меродах был вынужден брать на себя бразды правления, пока его отец не мог царствовать. Четвертая глава Книги пророка Даниила сообщает, что позднее Навуходоносор был полностью восстановлен в царстве (стих 33). Если наше толкование этого клинописного текста правильно, то в этом случае мы впервые имеем внебиблейские и современные той эпохе исторические данные^[150], которые подтверждают и поддерживают библейскую историю, рассказанную в 4-й главе Книги Даниила.

Приведем еще один пример. Некоторые исследователи утверждают, что нет исторических данных, подтверждающих, что Валтасар был “царем” (см. Дан. 5:1; 8:1). Утверждается, что здесь Книга пророка Даниила содержит “серьезную историческую ошибку”^[151]. Однако восстановление вавилонских текстов со всей очевидностью показывает, что Валтасар действительно существовал, был сыном Набонида, последнего вавилонского царя^[152]. Совершенно верно, что еще не найдено ни одного текста, в котором Валтасар именовался бы “царем”, однако появилась информация, однозначно объясняющая то, что Набонид доверил Валтасару “царствование” (sarrutim). В “Стихотворном повествовании о Набониде”^[153] говорится, что “он [Набонид] вверил “Стан” (царствование, власть — прим. перев. ) своему старшему (сыну), первенцу, и войска по всей стране определил под его (командование). Он позволил (всему) идти своим чередом, вверив ему царствование... Он направился в Тему (далеко) на запад”^[154].

Хотя Валтасар и не именовался “царем” как таковым (поскольку им еще оставался сам Набонид), последний, однако, “вверил ему царствование”. Это “царствование” включало в себя военное командование страной и, таким образом, предполагало “царский статус”^[155]. Согласно другим вавилонским текстам, это “царствование” с его царской властью включало в себя также уход за вавилонскими местами поклонения (что являлось обязанностью царя), призвание в свидетели своего имени и имени своего отца при произнесении клятвы и принятие дани во имя их обоих^[156]. Профессор Э. Янг верно заметил, что “кроме того, царская власть Валтасара проявляется в сдаче им в аренду царских владений, в провозглашении повелений, действиях по управлению храмом в Эрехе”^[157]. Короче говоря, на основании различных вавилонских текстов можно утверждать, что Валтасар, по сути, обладал прерогативами монарха и, следовательно, мог быть назван “царем”, хотя и занимал подчиненное положение по отношению к своему отцу Набониду. Валтасар действовал как царь, и передача ему “царствования” заставила его управлять делами государства, по сути дела, пребывая в статусе царя.

Вавилонские тексты прямо называют Набонида отцом Валтасара, однако, согласно Дан. 5:11, 18, его отцом был Навуходоносор. В семитском языке слово “отец” может употребляться в отношении деда, или дальнего предка, или даже предшественника в каком-либо посту. Британский ассиролог Д. Вайсман указывает, что наименование Навуходоносора “отцом” фактически “не противоречит вавилонским текстам, которые упоминают о Валтасаре как сыне Набонида, поскольку последний был потомком в роду Навуходоносора и мог иметь с ним прямую связь через свою жену”^[158]. Набонид был узурпатором, в 556 г. до н. э. лишившим вавилонского престола Лабаши-Мардука, отец которого (Нериглисар) сам в 560 г. до н. э. отнял власть у сына Навуходоносора Амель-Мардука. Однако Нериглисар взял в жены дочь Навуходоносора^[159], и, таким образом, можно считать, что Набонид также был зятем Навуходоносора^[160]. В таком случае Навуходоносор приходился Валтасару дедом со стороны матери. Итак, учитывая специфику употребления слов “отец” и “сын” в семитских языках, можно утверждать, что царь Навуходоносор действительно был “отцом” Валтасара, а тот, в свою очередь, был его “сыном”. Таким образом, исторические свидетельства, почерпнутые из древних летописей, помогают нам понять информацию, содержащуюся в Книге пророка Даниила.

Хронологическая информация

Говоря о том, как археологические открытия способствуют уяснению истинного положения вещей, необходимо упомянуть и о некоторых прорывах — выдающихся достижениях — в области хронологии. С хронологией мы встречаемся во многих частях Библии: в ее исторических книгах, в книгах пророков, в Евангелиях, в посланиях апостола Павла.

Одной из примечательных особенностей Книг Царств, например, является наличие хронологической информации о продолжительности царствования еврейских царей. Свыше двух тысяч лет эти сложные и запутанные сведения волновали всех, кто изучал Библию, и многие из наиболее ревностных в этом деле пришли к выводу, что данный вопрос неразрешим. Когда в одном из двух еврейских царств очередной царь вступал на престол, то начало его царствования увязывалось с годом правления царя второго царства и затем приводилось полное количество лет его царствования. Например, в 1-м стихе 13-й главы Четвертой Книги Царств об израильском царе Иоахазе сказано: “В двадцать третий год Иоаса, сына Охозиина, царя иудейского, воцарился Иоахаз, сын Ииуя, над Израилем в Самарии; и царствовал семнадцать лет”.

При анализе этих библейских чисел во взаимосвязи с другими хронологическими данными Библии сложилось впечатление, что они почти всегда противоречат друг другу. Одна из трудностей, с которыми пришлось столкнуться, заключалась в том, что хронология, указанная для одного царя, часто не соответствует информации, касающейся другого или данных о продолжительности его царствования. Иногда кажется, что существуют противоречия в отношении года вступления царя на престол (ср. 4 Цар. 3:1 с 1:17; 8:25 и 9:29). В некоторых случаях общее число лет для Израильского царства не совпадает с числом лет для Иудейского царства для одного и того же периода (4 Цар. 9:23—27 и 15:27). Эти и другие проблемы заставили исследователей Библии говорить о противоречии^[161] и ошибке в хронологии еврейских царей^[162].

Величайшим прорывом в области библейской хронологии стала публикация Е. Р. Тиле 1951 г., пересмотренная и дополненная в 1965 г. ^[163] Ему удалось выявить хронологическую схему, которую использовали ранние еврейские авторы и в которой данные, соотносящие годы царствований, а также их продолжительность могли переплетаться между собой, образуя изумительный, полный внутренней гармонии узор, “который согласуется с датами современной хронологии в каждом случае, когда имеет место точная сопряженность”^[164]. Решение самых сложных проблем библейской хронологии, предложенное автором, поистине феноменально, поскольку показывает, что библейская система летосчисления являет свою последовательность, когда к ней подобран внутренний ключ. Это решение вместе с его хронологической схемой широко используется библеистами, поскольку впервые объясняет то, что свыше двух тысячелетий приводило их в тупик.

Из двенадцати глав Книги пророка Даниила семь начинаются с хронологии, а в нескольких содержатся сообщения, где идея времени является ключевым фактором. Теперь, благодаря открытию Тиле, загадка 1-го стиха 1-й главы может быть однозначно разрешена. Хронологическая информация, содержащаяся в других главах (Дан. 7:1; 8:1; 9:1), отныне тоже ясна, поскольку теперь мы впервые располагаем важными материалами тогдашних хроник.

Библеистам нелегко было более или менее точно вычислить первый и третий годы царствования Валтасара (Дан. 7:1; 8:1). В 1958 г. были опубликованы надписи, сделанные на Харранской стеле^[165], которые пролили новый свет на возможность разрешения наболевших вопросов того времени. Будучи престолонаследником Вавилонского царства, Валтасар принял “царствование”^[166] в то время, когда Набонид отправился в Тему, то есть на шестом году царствования последнего (550-549 год до н. э., согласно другим историко-археологическим клинописным свидетельствам)^[167]. На основании этой информации впервые появилась возможность точно вычислить даты первого и третьего годов царствования Валтасара. Первым годом его царствования (Дан. 7:1) был 550 — 549 г. до н. э.; следовательно, до падения Вавилона (середина октября 539 г. ), приведшего к смерти этого царя, оставалось приблизительно одиннадцать лет.

Видение пророка Даниила из 8-й главы пришлось на третий год царствования Валтасара, то есть на 548-547 год до н. э., то есть было дано за девять лет до роковой ночи, приведшей к падению нововавилонской империи и смерти Валтасара. Первый год царствования мидийского царя Дария приходится на 539-538 год до н. э., а это значит, что временной промежуток между 8-й и 9-й главами Книги составил всего девять лет, то есть представляет собой относительно короткий период в сравнении с пятидесятитрехлетним периодом, протянувшимся между 2-й и 7-й главами. Это означает: между двумя тесно связанными между собой видениями, то есть между видениями Дан. 2 и 7 и Дан. 8 и 9, могут протекать различные, порой довольно долгие периоды времени. Отныне степень понимания данной проблемы значительно возрастает.

В течение многих веков лучшие умы тщетно пытались точно определить исходную дату самого знаменитого мессианского пророчества, содержащегося в 9-й главе Даниила (Дан. 9:24—27)^[168]. Согласно историко-мессианскому толкованию этого отрывка, “семьдесят седмин”, или 490 лет, надо начинать отсчитывать “с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима”. Термин “слово” (dath) означает “повеление”, точно так же как в Дан. 2:13, 15 говорится о выходе царского “повеления” (dath). ” ^[169] Лингвистическую связь между этими двумя словами мы находим в 26-м стихе 7-й главы Книги Ездры, где тот же термин (dath) употребляется применительно к царскому (государственному) закону, или повелению (декрету) Артаксеркса.

Поскольку в “повелении” говорится о восстановлении Иерусалима (Дан. 9:25), становится ясно, что здесь имеется в виду указ Артаксеркса I, вышедший “в седьмой год” его царствования (Езд. 7:7, 8). Выяснив, о каком повелении идет речь, перейдем к следующей проблеме, а именно: к датировке “седьмого года” царствования этого царя. Специалисты в области библеистики и древней истории по-разному определили этот “седьмой год”, указывая кто на 467-й, кто на 458-й, а кто на 457-й гг. до н. э. Различие между этими датами весьма существенно, поскольку в заключительных частях 9-й главы (стихи 25—27) предсказывается смерть Мессии через 486 с половиной лет после выхода повеления. Недавние открытия прояснили время вступления на престол Артаксеркса I-го^[170]. В найденном арамейском документе, современном началу царствования Артаксеркса I, содержатся свидетельства, которые решают вопрос о времени его вступления на престол, и, согласно этим документам, “седьмой год” его царствования приходится на 458 — 457 гг. до н. э. ^[171]. Следовательно, повеление, упомянутое в Дан. 9:25, вышло, согласно написанному в Езд. 7:8, 9, в 457 г. до н. э. ^[172] Таким образом, Мессия должен был умереть в 31 г. н. э. Именно в этом году Иисус Христос умер на кресте, исполнив пророчество о том, что в назначенный срок Мессия будет предан смерти и что в половине последней седмины, то есть в 31 г., “прекратится жертва и приношение” (Дан. 9:27). Здесь мы имеем возможность наблюдать чудесное исполнение пророчества, начальная дата которого теперь может быть определена благодаря открытиям, сделанным в древних внебиблейских записях почти с поразительной, никогда доселе неведомой точностью.

Научная информация

Веками всем, кто изучал Библию, не давала покоя загадка, содержащаяся в книгах Левит и Второзаконие (Лев. 11:6; Втор. 14:7), где утверждается, что заяц, или кролик, жует жвачку. Согласно популярному библейскому словарю, 6-й стих 11-й главы Книги Левит с “его утверждением, что заяц — животное жвачное, т. е. жующее жвачку, противоречит действительности”^[173]. Однако начиная с 1950 г. появилось много исследований, которые убедительно показывают, что все виды зайцев и кроликов заново поглощают более пятидесяти процентов собственных фекалий сразу же после их выхода. Хотя и те, и другие в разное время дня производят два вида фекальных гранул, вновь поглощаются ими только мягкие гранулы. Такое вторичное поглощение равнозначно “жеванию жвачки”^[174]. Согласно недавно проведенному сравнительному исследованию коров и кроликов, “трудно отрицать, что кролики — не жвачные животные”^[175]. Таким образом, высказывание, казавшееся малодостоверным и даже ошибочным, в действительности оказалось правильным (если принять во внимание новый взгляд на систему пищеварения зайцев и кроликов)^[176]. Итак, порой тщательное научное исследование может объяснить и подтвердить странные, на первый взгляд, библейские утверждения.

Эта глава показала, что из-за множества препятствий, встающих на пути к пониманию Библии современным человеком и порождаемых, в частности, серьезными различиями в языках, времени и географии, библейские тексты требуют соответствующего истолкования. Иными словами, существуют естественные преграды, встающие перед нами в силу того простого факта, что мы живем в ХХ в., будучи весьма далеки от языка и культуры библейских времен.

Мы рассмотрели подборку традиционных затруднений, которые веками не давали покоя мыслящим людям. Некоторые из них считались ошибками или, по меньшей мере, противоречиями, однако они исчезали, по мере того как вместе с накоплением лингвистической, исторической, археологической и научной информации возрастало наше понимание Библии.

Нередко такие препятствия довольно долго мешали пониманию и доверию, и, помня об этом, необходимо сохранять терпение и не падать духом, если проблема не решается сразу. Кроме того, наш исторический обзор должен вселить мужество и там, где на сегодняшний день предполагается существование какого-либо непримиримого конфликта. Нам следует быть благодарными за то, что более глубокое осмысление Библии в ее историческом контексте не ставит Слово Божье в зависимость от каких-либо критериев, которые находятся на одном уровне или даже выше самооткровения Бога в Писании; постигая Библию, мы не испытывали нужды подчинять самооткровение Бога, явленное человеку в Писании, какому-либо внешнему авторитету. Достижения в понимании Библии, достигнутые в прошлом веке, также должны побудить нас к более глубокой разработке здравых принципов библейского истолкования, таких, которые никоим образом не поставят под угрозу авторитет Слова Божьего.

Сноски