Маленькая тень

Что ты видишь позади себя в ясный, солнечный день? Конечно, тень. И что происходит, если ты пытаешься от нее убежать? Она бежит за тобой так же быстро, как и ты, так ведь? Как бы ты ни старался, ты не сможешь от нее избавиться. А почему? Потому что она – твоя. Она принадлежит тебе.

Так вот, то же самое было и с Рональдом, только с небольшой разницей. У него было две тени! Первая была обычной тенью, которая следует по пятам за каждой девочкой и каждым мальчиком, а вторая – догадываешься – да, второй была его младшая сестренка! Не было никакой возможности их разлучить. Куда бы он ни шел, она шла за ним. Что бы он ни делал, она делала то же самое. Что бы он ни говорил, она повторяла слово в слово. Поэтому Рональд прозвал ее своей "маленькой тенью".

Беспокоила ли она его? Ничуть. Рональд был рад тому, что у него есть такая настоящая, живая тень. Будучи большим и сильным девятилетним мальчиком, он считал, что не было в мире никого милее и красивее, чем его младшая сестренка; а она в свои четыре года смотрела на него как на самого замечательного старшего брата, о каком только может мечтать маленькая девочка.

И они повсюду сопровождали друг друга! Тебе могло бы показаться, что они связаны ниточкой, но это было не так. Их связывали невидимые узы любви.

Если Рональд забирался на дерево в саду, младшая сестренка карабкалась за ним так высоко, как только могла. Если он срывал яблоко, и она срывала яблоко; а когда он слезал вниз, она тоже спускалась следом за ним.

Рядом с воротами сохранился пень давным-давно срубленного перечного дерева. Если Рональд садился на один его корень, .младшая сестренка обязательно усаживалась на другой.

Если Рональд говорил: "Я иду играть в песочницу", младшая сестренка вторила: "И я", и они вместе удалялись с лопатками и ведерками.

Играя или работая, они всегда были вместе. Если Рональд отправлялся подметать парадное крыльцо и ступеньки, что входило в его ежедневные обязанности, младшая сестренка тоже брала свою щетку и мела так старательно, как только могла. Единственной проблемой в таком случае было то, что она не всегда мела в нужном направлении, но Рональд не возражал, потому что для него было таким удовольствием наблюдать, как она изо всех силенок старается помочь ему.

Если Рональд шел полизать огород из своей большой лейки, младшая сестренка следовала за ним со своей маленькой леечкой. Там они вместе замечательно проводили время, пока их одежда и обувь не становились куда более мокрыми, чем растения, и маме приходилось звать их обсушиться.

Если Рональд усаживался с книгой, через несколько мгновений младшая сестренка присоединялась к нему и устраивалась рядом со своей книжкой. Конечно, она еще не могла читать, но ей нравилось делать вид, что она занята тем же, чем и брат. Забавным было то, что, если Рональд начинал читать вслух, младшая сестренка тоже старательно "читала" вслух, хотя на самом деле она щебетала обо всем, что приходило ей на ум, давая полю фантазии.

В правило Рональда входило каждое утро произносить молитву, и с той же обязательностью, с которой он преклонял колени у стула, младшая сестренка спешила к тому же стулу и склоняла колени рядом с братом. Когда он молился, она тоже молилась; и в этот момент ангелы, должно быть, склонялись низко-низко, чтобы уловить каждое драгоценное слово, слетающее с ее нежных губ, даже если она и не всегда просила о том, о чем нужно.

Но самыми забавными были попытки младшей сестренки копировать своею брата за столом. Она следила за каждым его движением и делала в точности то же самое, хорошее или плохое, культурное или не очень. Если Рональд на мгновение забывал о хороших манерах и клал в рот слишком большой кусок, то через минуту младшая сестренка тоже сидела с набитым ртом. Если Рональд, увы, начинал есть с ножа, младшая сестренка тут же брала нож и начинала есть так же, как он, пока мама не делала им замечание о том, как некрасиво они себя ведут.

Иногда Рональд заявлял: "Я не хочу морковь и репу на обед. Тут же с другою конца стола вторило эхо: "Я не хочу морковь и репу на обед". Точно так же, как Рональд выражал недовольство по поводу еды, младшая сестренка и тут вторила ему, и не потому, что она любила только то, что любил Рональд, а просто, чтобы поступать так же, как он. Если он воротил нос от рисового пудинга, она, подражая ему, тоже проявляла недовольство.

Но однажды Рональд осознал, насколько велика была его ответственность. Как-то раз, возвратившись из школы, где он после уроков играл на площадке с довольно невоспитанными мальчиками, он случайно произнес одно нехорошее слово. Тут же он услышал, как сестренка повторила его. Конечно, у нее не было ни малейшего представления о том, что оно могло значить, было ли оно плохим или хорошим, но, слетев с ее милых губок, оно прозвучало просто чудовищно! Рональд был потрясен. Подумать только, чтобы он, так сильно любивший свою младшую сестренку, мог научить ее произносить такое нехорошее слово!

И тогда он вспомнил, что она копировала его буквально во всем, что она в самом деле была его "маленькой тенью"; и не сходя с места Рональд твердо решил никогда больше не говорить и не делать ничего, что могло бы пойти во вред сестренке. Он должен быть для нее достойным примером просто потому, что она хочет во всем и везде следовать за ним. Ему вдруг открылся новый смысл тех прекрасных слов, которым научил его папа:

Я буду честным, потому что есть те, кто доверяет мне.

Я буду чистым, потому что есть те, кому это нужно. Я буду сильным, потому что вокруг много страданий. Я буду храбрым, потому что ко многому нужно быть готовым.

"Есть те, кто доверяет мне, – повторил про себя Рональд. – Должно быть, здесь говорится о моей сестренке, потому что никто не доверяет мне так, как она. Ради нее я должен быть честным, чистым, сильным и храбрым".

И он действительно приложил все силы, чтобы быть таким.

---